Свободен лишь тот, кто может позволить себе не лгать.

Кавказская война покрыла неувядаемой славой обе воюющие стороны (1). Стойкость, храбрость, самоотверженности, доходящие до высшей степени героизма, были отличительной чертой «Кавказца», как среди русских войск, как и горцев. Едва ли можно найти в новейшей истории другую эпопею, подобную Кавказской войне о Эта война обуславливалась личной качествами противников, а не будь у горцев того высокого одушевления, при котором они готовы были во всякую данную минуту устремиться по призыву своего повелителя, то они были бы раздавлены русскими в первые же годы столкновения, и война не затянулась бы на 60 лет (2).

И слишком не сложное оружие было в их распоряжении. Вся борьба сводилась главным образом к холодному оружию, к кинжалу и шашке. Огнестрельное оружие, ружье, благодаря особенному устройству заряжания, представляло очень много неудобств. На оружие было обращено особое внимание горцев. Способ приготовления хорошего оружия составлял секрет горских мастеров и хорошая шашка или кинжал ценились очень высоко.

Холодное оружие выделывалось отдельными мастерами и хотя больших заведений этого рода не было, но были известные в Дагестане мастера. На многих кинжалах, еще и теперь читается надпись «Базалай», свидетельствующая о высоких качествах клинка. Это название явилось синонимом хорошего кинжала.

Происхождение его лежит в далеком прошлом и предание говорит, что некогда в Дагестане жил великий мастер, по имени Базалай. Клинки его не имели сравнения и дамасское оружие не превосходило его клинков. Много выпустил на свое зеку Базалай смертоносных клинков на страх гяурам и умер в глубокой старости, завещав свой секрет губячинцам (аул Гюбячи). Клинок с именем Базалая ценился необыкновенно высоко и имя это стало нарицательным для хорошего кинжала. Мастера из Кубачей или Губачинцы славятся и до сих лор. Их металлические работы по дереву к ко металлу составляют им славу не только в России, но и за границей.

Ценные клинки украшались золотом, насечками, рисунками и надписями из Корана. Подобным надписям придавалось особенное значение и оружие с такими надписями ценилось очень дорого.

Лучшее оружие переходило из рода в род. Оно составляло гордость целой семьи и было достоянием храброго, «джигита». Шашки, хотя и выделывались на Кавказе, но слава все-таки оставалась за турецкой шашкой, дамасский клинок был идеалом оружия.

Славилась та шашка, которая несмотря на сгибание, быстро выпрямляется. Были шашки, которыми можно было «опоясаться» без всякого риска переломить ее. Славилась и крымская шашка.

В этом отношении русские уступали горцам и каждый офицер и казак стремился приобрести кавказскую шашку.

Ручка шашки украшалась серебром, но лучший воин «джигит», не гнался за этими украшениями и обыкновенно рукоятка была белой или черной кости. Ножны всегда покрывались кожей, отделывались серебром. Шашка носилась через плечо на ремне слева, но иногда ремень опоясывался вокруг пояса, что видно и на древних каменных статуях. Этот способ употребляется больше конницей. Обычай этот удержался и до настоящего времени.

У конницы еще были крючки, которыми вероятно стягивали противника с лошади: эти крючки видны так же на древних статуях, они прикреплялись к древку. Шашки были всегда изогнуты и оттачивалась наружная сторона, изогнутая. Но среди кавказского оружия встречаются шашки с отточенным краем внутри, наподобие турецкого ятагана.

Клинки имели украшения и надпись арабскую, писались некоторые стихи из Корана, как и на кинжалах. Такое ценное оружие было предметом зависти и нередко похищалось, хотя этому и не придавалось значения воровства. Друзья менялись оружием, и тогда они становились «братьями». Кинжалы различались: лезгинские, тавлинские — большие тяжелые, которыми не кололи, а рубили; кабардинские — небольшие, узкие и шапсугские — короткие и широкие. Всего опаснее рана была от последних.

Среди кавказского оружия известен еще кинжал под названием «Кама». Кинжал этот состоит из двух половин, которые по желанию, могут быть скреплены в один кинжал или же разъединены для действия обеими руками. Такой кинжал закавказской работы (тифлисских мастеров первой четверти прошлого столетия) хранится в Эрмитаже, но у горцев он не был в употреблении.

Неотъемлемою принадлежностью была пороховница и натруски, которые делались разных форм и из разного материала.

Среди горцев было распространено искусство залечивать раны, извлекать пули, лечить вывихи и переломы: были свои хирурги, была своя медицина, основанная главным образом на лечении травами. Известны поразительные случаи исцеления. Были удальцы, которые одним взмахом рассекали человека с плеча до пояса, или как говорили «с головы до ног».

Ручка шашки всегда была гладкая с расширением на конце, а ручка кинжала имела еще металлическое возвышение, удерживающее руку во время действия. Нередко были случаи, когда при схватке кинжал вырывали из рук противнику схватывая его сбоку за край до половины и быстро с большой силой, наклоняя вниз. Конечно, для такого приема требовалась большая сила.

Во время борьбы горская конница, после залпа, бешено устремлялась на противника и каждый воин, держа обнаженную шашку в правой руке и в левой повод лошади, стискивал кинжал зубами за рукоятку. Очевидцы говорили, что такой налет, сопровождался еще особым гиканьем, был ужасен и бывали случаи, что молодые войска бежали при подобном наступлении. Но старые солдаты и казаки знали, что этот порыв после двух-трех удачных залпов быстро остывал и горцы бросались в рассыпную. Надо было не дрогнуть в первый момент, выждать и подпустить ближе, а затем залп.

Ружья и пистолеты выделывались горцами в ауле Гюбячи, но славились турецкие и крымские ружья. Нельзя не отметить, что кавказская винтовка отличалась большими достоинствами: прежде всего она была очень легка. Горцы раньше, чем было усовершенствовано русское пехотное ружье, дали своему ружью нарезы и тем достигли дальнобойности, а потом кавказская винтовка, при особом устройстве прицела, далеко превосходила русское солдатское ружье, до введения штуцеров.

Недостаток горской винтовки и пистолета заключался в способе заряжания, при котором порох насыпался на полку, сбоку ружья, и воспламенялся ударом кремня об поднятую стальную пластинку, прикрывавшую полку. В мокрую погоду порох отсыревал и бывали осечки. Но горцы в последствии приспособили свой курок к пистону и винтовка получила большее преимущество (3). В то время, как наше .ружье имело широкий тяжелый приклад, окованный железом, у горской винтовки был узкий и легкий приклад с костяным наконечником. Солдатское пехотное ружье, имея штык, было приспособлено для рукопашного боя, но горская винтовка была годна только для стрельбы.

Ложа горской винтовки делалась по большей части из наплыва древесного или другого крепкого дерева и иногда у дорогих ружей оклеивалась кожей. Эта особенность ружья свидетельствует о его принадлежности какому-либо знатному лицу. Ружье достигало длины 2 арш. 7 верш, и такое ружье было годно для пехоты и при стрельбе требовало приспособлений. Употреблялись так называемые подсошки, но это в редких случаях. Объем приклада в нижнем конце достигал только 4 верш. Вес ружья не превышал 10 фун. Благодаря устройству замка, в котором большую роль играл кремень, такие ружья назывались «кремневки», «кремневое ружье».

Прицел устраивался расширением перед курком, в котором было круглое отверстие (дырка), через нее и наводили на мушку в конце стерла или как говорили «брали на мушку». Курок имел всегда два взвода., спуск назывался собачкой.

Для ношения пороха каждый в черкеске по обеим сторонам груди имел «газыри». Это деревянные трубочки размером два вершка, в них и насыпался порох, составляя заряд или два. Газыри затыкались шерстью или просто тряпочкой.

Всыпанный в ружье порох прикрывался пыжем, для чего служило все, что только попадалось под руку, даже пола черкески, бешмета, подкладка шапки, но заготовлялись к отдельные пыжи. Затем закладывалась пуля и снова пыж.

Пыж должен быть забит в ружье туго, иначе выстрел не будет иметь силы и пуля дальности полета. Если пуля с пыжом не будет прибита плотно к нижнему пыжу, то ружье дает сильную отдачу, толчок. Для прибивки употребляется железный и деревянный шомпол, последний имел металлический наконечник. Надо было с силой ударить шомполом в ружье после забивки и если шомпол будет отскакивать, то заряд хорош. Шомпол помещался в особом канале под стволом ружья. Ружье носилось за спиной на ремне.

Горцы были очень хорошие стрелки и, что называется, на ветер не стреляли. Порох и свинец были дороги. Пуля была свинцовая, круглая, маленькая, и рана от нее не была особенно опасна. Но в последствии стали употреблять пули с ремешком, делая в ней нарезы. То и другое увеличивало рану и ремешок загрязнял. Говорили об отравленных пулях, но лично мне не приходилось слышать от лиц заслуживающих доверия, хотя и дед и дядя и двоюродные братья были казаками и некоторые убиты на войне.

Пистолет заряжался тем же способом и всегда носился сзади за поясом.

Для ружья и пистолета употреблялись чехлы обыкновенно цветные, желтые и красные из горского сукна.

Каждый из воинов должен был иметь при себе все необходимое на случай исправления оружия. Все эти принадлежности пришивались на поясе или, как называлось, на пряжке. Здесь справа помещалась «жирничка». Это — металлическая коробочка с салом, которое служило для смазывания металлических частей и для предохранения от ржавчины. Затем стальная отвертка и пластинка с круглыми отверстиями для литья пуль. Слева у пояса прикрепляются ремешки с металлическими наконечниками, но первоначальное свое назначение они утратили. Пояс имел наконечник металлический, на котором была обыкновенно надпись владельца. С боков на поясе помещались еще металлические пуговицы круглые и в виде полумесяца. Значение их мне неизвестно: хотя раньше они имели практическое значение. Кроме этого был еще крючок, но значение его также же ясно.

Пояс при ношении закреплялся очень оригинально и это собственно кавказское приспособление. Делалось это таким образом: на конце пояса прикреплялась полукруглая металлическая пластинка, имеющая перекладину, за которую и пришивался наглухо ремень. Противоположный конец пояса вкладывался в первое отверстие, а затем во второе отверстие через перекладину и закрепление получалось превосходное. Пояс отделывался серебром и золоток, это называлось «набором».

По набору делалась резьба и украшения «чернью» к назывался пояс серебряный с подчернью. Носили пояса всегда так, чтобы наконечник приходился на левой стороне. На поясе на отдельном ремешке носился кинжал, который можно было снимать по желанию. Кинжал, как и шашка украшались такими же работами и чернью. Ножны покрывались кожей и бархатом.

Близкое общение казака с горцами сделало его вооружение тождественным с горским, и, по преимуществу оно было в начале горского происхождения, добытое во время военных действий. Только впоследствии казаки получили более усовершенствованные ружья, а до 1864 г. оружие было одинаковое, и горская хорошая винтовка, служила предметом зависти. Пехота наша раньше получила пистонные ружья и «штуцера», и затем игольчатое ружье успешно соперничало с винтовкой, а раньше было в употреблении гладкоствольное тяжелое, недальнобойное ружье.

Относительно ружья горского надо сказать, что оно претерпело последовательные изменения в зависимости от желания получить его дальнобойность. Коллекция кавказского оружия нашего музея прекрасно показывает все пережитое этим ружьем (см.щит. № 1-24) (4).

Дело в том, что в начале ружье имело короткий ствол крупного калибра с расширением в конце. Это нечто вроде карабина. Такой тип ружья относится к XVI в. и началу XVII (№ 24) и был в употреблении на Кавказе (щит № 24). Конечно надо думать, что он был заимствован с запада. Замок имел кремневый. Он напоминает мушкетон (5). Затем боевая жизнь стала предъявлять требование поражать противника на большем расстоянии, а не только пугать его звуком. При этом такое ружье требовало значительного количества пороха для заряда, а порох доставался очень трудно.

Хотя утверждают, что порох был известен раньше его изобретения на западе, но сказать это с положительностью нет данных, хотя отрицать нельзя. Надо заметить, что ружье нашей коллекции носит на себе следы древнего происхождения и возможно ранее XVI в.

Вопросом этим по старым образцам, имеющимся в нашем музее, мы предлагаем заняться отдельно а потому теперь не говорим с положительностью. Но имея ввиду положительные исторические данные, что во время осады Москвы Тохтамышем в 1382 г. москвичи стреляли порохом из пищалей и пушек, а татары в битве при Лигнице в 1241 г. имели огнестрельное оружие, надо признать, что употребление пороха было известно ранее XVI в., но был ли он применяем на Кавказе, на это точных свидетельств нет (6).

Желание дальнобойности прежде всего заставило мастеров удлинить ствол. В это отношении наша коллекция дает богатый материал. Видно как постепенно ствол ружья вырастал. Но рядом с этим замечается попытка придать особенный характер стволу. И вот постепенно появляются «нарезы», ствол делается граненный. Вырабатывается винтовка, увеличивающая полет пули без изменения самой формы пули и замка ружья (7). Затем ствол ружья начинает сокращаться, длинное ружье считается старым, хотя все еще остается длинным.

Несомненно, что изменение горского ружья шло в зависимости от совершенствования оружия у их противников, у русских. Но угнаться за быстрым развитием техники у русских горцы не могли и их винтовка осталась с кремнем и со слабой дальнобойностью. Во всяком случае она исполнила свою службу и была образцом для усовершенствования ружья в дальнейшем и в свое время была лучшим оружием. Укорачивание ствола было видно и на европейском ружье, и нынешний кавалерийский карабин и даже берданка, а тем более новейшие ружья кажутся игрушкой в сравнении с ружьем пехотным 1848 г. и даже 1854-1856 гг.

В непосильной борьбе с русскими горцы, видя постепенное превосходство русского оружия, пришли к необходимости реформировать свои пистолеты. Наша коллекция дает прекрасные образцы этих усилий. Горцы начали делать медные пистолеты, затем двуствольные  и наконец четырехствольные (№ 35, 36, 55).

Последнее усовершенствование особенно обращает на себя внимание потому, что этот пистолет имеет у себя особое приспособление в замке, при котором одновременно бьют два ствола верхних, а затем два ствола нижних, благодаря закрыванию отверстий в капсулах. Это усовершенствование было сделано раньше изобретения револьверах N 55) барабанной системы. У некоторых поворачивались 4 ствола и для каждого был капсюль. Наконец, когда появился у русских револьвер, горцы и тут попытались .не отстать от них и стали ручным способом выделывать револьверы с барабанами (щ. №№). Дальнейшее усовершенствование русского оружия положило конец изобретательности и настойчивости горцев.

Но надо признать, что их мастера были в свое время н высоте своего призвания. Необходимо заметить, что горская винтовка не знала случаев взрывов. Приготовлялась она особым способом из разных кусков (8).

Была у горцев и артиллерия: пушки отливались из меди, но часто разрывались, большая же часть были русские орудия, взятые во время боя.

Нельзя не отметить, что в войсках Шамиля употреблялись подвижные защитные щиты, которые передвигались на колесах и прикрывали воинов, шедших на ними. Делались они из толстых деревянных досок и бревен. В то время это было последним словом военного искусства.

Кавказское оружие имеет свою историю. Несмотря на то, что оружие это по своей форме у металлу ведет свое начало из глубин древности, тем не менее кавказское оружие остается типичным среди всякого другого и свой внешний вид и особенности приобрело под влиянием местных условий.

Собственно кавказское оружие, т.е. оружие эпохи Кавказской войны и данного времени, не отличается разнообразием видов: на всем протяжении только удерживается кинжал и сабля, или шашка.

В более раннюю эпоху жизни горских народов боевое оружие было более разнообразно, чему способствовало отсутствие огнестрельного оружия. Теперь в тех или других погребениях и курганах мы встречаем такие боевые предметы, каких не только в настоящее время, но и при начале Кавказской войны уже не было.

Мы находим: боевые молоты, перначи, шестоперы, булавы или палицы, кистень, копье и стрелы. Эти виды ударного холодного оружия относятся еще к бронзовой эпохе, хотя пережили свое время и значительно позже, среди железа они часто встречаются, как остатки старины, доставшиеся от прадедов.

Такому сохранению оружия, помимо его боевых достоинств, способствовала вера в заговоры и заклинания. Эти заключения с одной стороны делали оружие смертоносным, а с другой – обладателя таким оружием делали неуязвимыми для противника.

Это оружие ударное, находимое в древних погребениях, сохранилось отчасти до ближайшей эпохи и остатки его, являясь пережитком прошлого, употреблялись как знаки достоинства, не имея уже практического значения. Так у Шамиля были: палица, взятая при штурме Аргуни 31 марта 1839 года, булава, отбитая при штурме Ахульго 22 августа, бердыш, взятый в 1846 году в Дагестане; у сподвижника Шамиля, наиба Анцукского, был отбит боевой топор. Все эти предметы хранятся в Эрмитаже в Петрограде. Форма оружия была усвоена в бронзовую эпоху, удерживалась довольно продолжительное время и при выделке оружия из железа, а затем совсем исчез, этот вид ударного оружия, когда был изобретен порох.

С этим изобретением все внимание мастерков и воинов стало сосредотачиваться на выделке кольчуги, панциря, стальной рубашки, которая предохраняла бы от пули (см. М 217-220-8045) (9). Задача была очень серьезная и кавказские мастера, хотя может быть и не без влияния со стороны, разрешили ее довольно удовлетворительно: панцирь совершенно предохранял от пули почти до изобретения игольчатого ружья. Правда, что малосильность полета пули кремневого ружья облегчала эту задачу, но тем не менее пуля, как говорили, «отскакивала» от воина или только пятнала его не проникая в тело.

Параду с этим стремлением стала падать другая часть вооружения защитного характера: латы, щиты, оказавшиеся ненужными, Еще в XVII и начале XVIII века кабардинцы имели отборное войско «панцирников» в шлемах и со щитами, но далее все это оказалось ненужным и по своей тяжести и дороговизне и несоответствию усовершенствованиям противника.

Условия жизни имели, конечно, громадное влияние на оружие, и жизнь в далеких горных теснинах Кавказа при отсутствии предприимчивости противника давала возможность полагаться и на кожаный щит и такое же головное покрытие и латы. Несомненно, такое защитное оружие удовлетворяло требованиям своего времени, и было шагом вперед в военном деле, но, безусловно, только при условии, что противник не проявлял находчивости и изобретательности в военной технике.

В настоящее время такие знаменитые «хевсурские щиты» и латы, имеющиеся в нашем музее, (см. № 5896-8) составлявшие в свое время предмет особой важности, кажутся ни больше, ни меньше как игрушкою. Трудно верится, чтоб такие предохранители отвечали своей цели, а между тем имеются полные доказательства того, что кавказская пуля не пробивала этих доспехов.

В музее имеется один из подобных щитов, сделанный из верблюжьей кожи. Хотя щит этот текинский, но совершенно тождественен с подобными щитами кавказской работы. Над этим щитом была произведена проба. Казачий урядник хорошей шапкой казенного образца нанес сильный удар по щиту, положенному на табуретке. Шашка разлетелась вдребезги, а на щите остался небольшой след. При этом присутствовал статский советник С.М. Долинский, ныне член Ставропольской Ученой Архивной Комиссии.

Лук я стрелы оказались непригодными при появлении ружья. Тем не менее, в конце XVII века и в начале XVIII века горцы Западного Кавказа употребляли стрелы, а калмыки, участвовавшие в войне 1812 года, вооружены были луками.

В то отдаленное время стрела представляла большую опасность, она легко проникала до костей и поражала противника насмерть, особенно когда она была отравлен. Раскопки дают блестящие подтверждения этому указанию, когда находим в позвонках и тазовых костях внедренными стрелы и метательные копья.

Сила полета стрелы была весьма значительна и конечно против нее имел громадное значение панцирь. Несомненно, что все зависело и от качества лука» стрелы и силы человека; у слабого стрела, конечно, не достигала цели. Старики рассказывали, что когда были заняты так называемые «русские хутора», близ Ставрополя, то в частых нападениях черкесов жители приспособились и, не имея возможности защищаться, они, при виде горских хищников, надевали овчинную шубу наизнанку, овчиной наружу, и стлались держаться дальше от нападавших. Горцы были вооружены луками. Стрела, пущенная из лука, очень часто застревала: густой шерсти овчины и никакого вреда не делала.

Усовершенствование лука устройством затвора или щеколды и особой натяжки для тетивы было шагом вперед, по и это после появления пороха потеряло свое значение. Надо сказать, что горское население Кавказа не развило этого рода лука и очевидно осталось без влияния Запада, имеющее прекрасные образцы этого рода оружия.

Арбалеты и по изяществу работы и по силе натяжки тетивы представляют верх совершенства. В коллекции нашего музей имеются глиняные и каменные пули (см. N 9557-4719), найденные в разных древних погребениях Северного Кавказа. Нахождение этих куль дает основание думать, что вероятно существовали самострелы и арбалеты, из которых и стреляли этими пулями. Самих самострелов и арбалетов не найдено, но возможно, что они утратились от времени или постепенно были переделаны. На существование их указывает отчасти встречавшиеся до последнего времени, как игрушки детские, лук с деревянной доской и щеколдой для натяжки тетивы.

Если лук на Западе удержался до 1558-1603 года, то, возможно, что и на Кавказе те или другие видоизменения его имели применение.

Хотя можно думать, что раннее применение пороха здесь и было причиною отсутствия или вернее общего распространения самострелов и арбалетов. Здесь лук удержался до XVIII в. И было основание не покидать лука, а отдавать ему предпочтение перед самострелами и арбалетами, так как лучник мог стрелять 12 раз в минуту, арбалетчик только 3-4 раза. Вероятно, здесь от лука перешли непосредственно к ружью.

При таком вооружении, когда личная сила и ловкость имели решающее значение, военные действия часто сводились к единоборству отдельных воинов и были страшны для невоенной части населения, которая подвергалась истреблению огнем и мечом.

Бронзовое оружие никогда не имело той остроты, какая явилась с изобретением закалки железа и обработки стали. В этом отношении кавказские мастера достигли совершенства: кинжалы Базалая не знали преград.

В некоторых каменных бабах мы находим изображение боевых молотков и мечей совершенно такого же вида, как и в настоящее время, но длинных мечей мы не находим. На кавказских каменных бабах мы встречаем при оружии в виде молотка или топора и бронзового кинжала, бронзовый рубчатый воротник, стоя защищавший шею и затылок, в то время, когда голова была покрыта шлемом. Шлем был в виде низкой шапки, через которую крестообразно проходил овальный рубец и такой же рубец шел вокруг шапки. Верхняя часть не поднималась высоко и защищала своею массивностью лучше, чем остроконечный шлем.

Несмотря на особенные свойства оружия, выделываемого на Кавказе, все-таки славились дамасские клинки, турецкая сабля и ружье немецкое. У казаков черноморцев была поговорка, унаследованная вероятно от запорожцев: «Конь татарский, мушкет немецкий, сабля турецка — то справа молодецка».

Почти половина всего периода Кавказской войны принадлежит Шамилю, он 25 лет состоял Имамом, да и при прежних имамах он играл видную роль, поэтому, говоря о кавказском оружии, естественно вспомнить этого повелителя горцев и его систему управлений и военных действий. По общему признанию Шамиль был не только редкого дарования воин, но и выдающийся администратор, что при его обаятельных личных качествах делает из него громадную величину и высоко ставит среди современников. Естественно поэтому, что 25 лет Шамиль приковывал к себе внимание не только всей России, но и Европы.

Несмотря на разноплеменность горского населения, Шамиль по своей проницательности, верно, оценил свойства горцев и видя врожденную страсть к войне и сильно развитое чувство справедливости, он на этих свойствах и основал свой) систему управления.

Достойна внимания решимость Шамиля поднять свой народ в нравственном отношении. «Воинственные племена Кавказа, при всем богатстве натуры, отличались и грубыми недостатками: страстью к напиткам, грабежу, убийству, разврату. Шамиль обратил на это внимание и стал серьезно бороться, строго карая самые мельчайшие проступки. И в разряд преступлений попали наравне с убийством и грабежом курение табака, нюхание, танцы и самое ничтожное употребление спиртных напитков. Всем этим строгостям он давая правовое значение, и все делалось по суду, который производился публично. Приговор приводили в исполнение безотлагательно» (Романовский. «Кавк. война». Публ. лекции, 1860 г).

В системе наказаний был главным образом штраф в большем или меньшем размере, но за измену, дезертирство, лазутничество назначалась смертная казнь, которая исполнялась палачом, имевшим при себе секиру; а за более мелкие преступления сажали в яму.

Интересно, что за трусость обвязывали виновнику правую руку войлоком, который он носил до „тех пор, пока не докажет противного. Военная организация горцев состояла в том, что все от 16 до 60 лет обязаны были нес1″и военную службу, составляя таким образом одно военное сословие. Каждый обязан был иметь винтовку, пистолет и шашку. Что касается кинжала, то он носился каждым почти с самого рождения. Шамиль заботился о создание конницы и более богатые обязаны были иметь лошадь.

Потребное число воинов назначалось Шамилем, но в случаях опасности мог быть поголовный сбор. Начальниками отдельных частей войска были мюриды. Кроме ополчения при Шамиле была конная стража, называемая муртазигеты. Как мюриды, так и муртазигеты обладали лучшим оружием.

Для огнестрельного оружия порох выделывался в Дагестане. В Ведено, Унцукуле и Гунибе устроены были пороховые заводы. Но порох был низкого качества. Сера и селитра поставлялись на заводы жителями Плоха, Муно, Хойсубулинским обществом и жителями Гуниба, Отач, Хийдока и общества Андаляль. Взамен воинской повинности Шамиль обязал жителей этих аулов выделывать порох, зная их за плохих воинов, и избавляя их от воинских повинностей, он даже платил по 1 /2 рубля на каждое семейство.

Управление Шамиля заключалось в следующем: все население было разделено на наибства, приблизительно по 1000 дворов, во главе которых стояли наибы; несколько наибств составляли область. Знаменитые наибы были: Щуаиб-Мулла, Хаджи-Мурат, Кабит-Магома. У наибов был кадий и старшины в каждом ауле. Первым имамом был мулла из аула Гимры, Кази-Магомет, впоследствии известный под именем Кази-Муллы.

Говоря о Кавказской войне, нельзя не упомянуть о мюридизме, сыгравшем великую роль в истории всего горского населения, но в отношении оружия мюридизм ничего нового не внес, за исключением клятвы на кинжале (дзикра) и освящения оружия при проповеди тариката и призыве к священной войне.

Коллегия нашего оружия имеет и другие редкие и весьма интересные образцы, но они не являются достояние горцев, а потому в настоящей статье мы их и не касаемся.

Остальному оружию мы посвящаем отдельную статью (10).

(1) Опубликовано: Г. Н. Прозрителев. Кавказское оружие (Оружие кавказских горцев). Ставрополь, 1915. – 18 с. – Примеч. Издателя
(2) Кавказская война закончилась в 1864 г.

(3) Кремневый замок удержался вообще на ружьях до 1840 г. до введения ружья с ударным запалом, хотя пистон был изобретен еще в 1818 году, но к ружью был приспособлен в 1840 г.

(4) Здесь и далее имеются в виду экспозиции музея г. Ставрополя в 1915 г. – прим. изд.

(5) Кремневое ружье входит в первую половину XVII в., а в XVIII появляется мушкетон, ранее был фитильный запал.

(6) В 1494 г. Карл VIII, французский король, имел артиллерию. Арабы в XIII в. употребляли метталические трубки с порохом.

(7) Указание на «нарезы» в ружье имеется в 1630 г.

(8) Что касается мастеров, то имен их на ружьях нет, а также нет и клейм, а есть стихи из Корана; известные европейские клейма «волк», «голова епископа», «голова Мавра» не встречаются.

(9) Панцири были чешуйчатые, пластинчатые и кольчатые.

(10) Выходу второй статьи помешала, видимо, октябрьская революция и гражданская война. – прим. изд.