Свободен лишь тот, кто может позволить себе не лгать.

Сопоставительное изучение различных языков в настоящее время все чаще рассматривается как одна из важнейших областей лингвистики. Это обусловлено необходимостью создания эффективных методических приемов обучения иностранным языкам, а также возросшим интересом в научных кругах к лингвистической типологии и общим проблемам строя языка.

Цель данной статьи — сопоставительное изучение английских предложных конструкций и их ингушских эквивалентов и рассмотрение статуса элементов, обеспечивающих синтаксическую связь слов в словосочетании и в предложении в обоих языках. Основной прием, используемый в ходе данного исследования — перевод, так как он позволяет сопоставить не только языковые единицы и их формы, но также способы отражения экстралингвистической действительности и отношения к различным ситуациям общения в двух языках. Главный объект настоящего исследования — глагольные предложные конструкции, которые занимают ведущее место среди словосочетаний. Исследование таких конструкций невозможно без рассмотрения таких лингвистических проблем, как проблема лексического значения предлога, вопрос о закрепленности предлогов за глаголами, определение синтаксических отношений между элементами внутри словосочетания. Все эти вопросы теснейшим образом взаимосвязаны и поиск ответа на один из них неизбежно влечет за собой изучение всех остальных. Поэтому, прежде чем перейти к сопоставительному анализу роли предлога в английском языке и его эквивалентов в ингушском языке, логично уделить немного внимания вышеизложенным проблемам.

Основная функция английского предлога — структурная, то есть он выступает в качестве формального элемента, участвующего в образовании структур различных уровней сложности, таких как словосочетание, предложение и текст.

Г.А. Тер-Авакян определяет предлог как носителя двух различных функций — грамматической и семантической [15: 23]. В первом случае предлог выступает в роли служебного слова, соединяющего два знаменательных слова и при этом указывающего на зависимое положение одного из них по отношению к другому. Во втором случае «предлог служит выразителем тех отношений, которые устанавливает говорящий между предметами и явлениями внеязыковой действительности…» Если наличие грамматического значения у предлога никем не оспаривается, то вопрос о семантической функции оказывается весьма спорным и вызывает острую полемику среди исследователей языковых значений. Некоторые из них рассматривают предлог в качестве семантически пустого слова, отказывая ему тем самым в способности отражать внеязыковую действительность, то есть отрицается наличие у предлога лексического значения (А.М.Пешковский, А.А.Потебня, Р.А.Будагов) [9: 268-269; 11: 128; 3: 86]. Однако суждения об асемантичности предлога чаще всего носят не прямой, а косвенный характер:

«Косвенным подтверждением того, что значение предлога не может быть лексическим, является то, что в предлоге невозможно обнаружить сочетания двух различных по функции значений (основного и ему сопутствующего)» [14: 244].

«…в языке нет ничего менее определенного, чем употребление предлогов» [16: VII].

В современной отечественной лингвистике наибольшее количество сторонников насчитывает теория, согласно которой предлоги рассматриваются как служебные слова. Однако, несмотря на почти единогласное причисление их к данному классу слов, предлоги не получают одинаковой лексико-семантической характеристики у различных исследователей. Так, например, М.И. Стеблин-Каменский не отрицает определенную семантическую наполненность предлога, хотя и не считает возможным называть это значение лексическим [14: 239]. В.В.Виноградов также отмечает наличие лексического значения у предлога, соотнося его с формами и функциями падежей [5: 139]. Таким образом мы видим, что даже те исследователи, которые склонны рассматривать предлог в качестве связующего элемента, не слишком категоричны в своих суждениях. К их числу относятся также Б.А.Ильиш [8:155] и А.И.Смирницкий [13: 361]. Несмотря на всю спорность вопроса, ясно одно: само употребление предлогов в речи доказывает, что кроме синтаксической у предлога есть еще и совершенно определенная семантическая нагрузка. Это можно наглядно проиллюстрировать на примере конструкций с антонимичными предлогами. Так, например, в словосочетании to go into the room предлог способствует реализации указания на движение внутрь объемлющего пространства. Но стоит нам заменить предлог into на антонимичный ему out of, как тут же меняется семантика всего сочетания и вместо указания на терминальную стадию перехода, мы сталкиваемся с указанием на инициальную.

Особую сложность представляет проблема выяснения синтаксических связей между элементами предложной группы. Многие лингвисты, определяя предлог как единицу, не способную самостоятельно вступать в синтаксические отношения со своим окружением, не рассматривают этот вопрос в синтаксическом плане. Эту позицию, являющуюся следствием классификации предлога в качестве чисто формального элемента, не разделяет В.В. Бурлакова. Она оценивает роль предлога в словосочетании не по его лексической наполненности, а по влиянию, оказываемому им на свое окружение [4: 17]. Помимо того, что предлог выражает отношения зависимости между элементами словосочетания, он также может влиять на изменение формы комбинирующегося с ним субстантивного элемента. В современном английском языке это становится очевидным только в том случае, если в качестве субстантивного элемента выступает личное местоимение : to look at him, to rely o­n me, to fight with them. Но и этого достаточно, чтобы ясно представить себе картину синтаксических отношений внутри двухэлементной структуры «предлог + субстантивный элемент». Здесь предлог, несмотря на то, что он является служебным словом, обнаруживает способность управлять. Иными словами, комбинирующийся с ним элемент оказывается в позиции подчинения. Вступая в сочетание с глаголом, эта структура может рассматриваться либо в качестве предложного дополнения, либо в роли обстоятельства, выраженного предложной группой существительного : to write with a pen, to ask for something, to work with enthusiasm, to live in suburbs.

Проблема выяснения роли предлога в образованиях синтаксического характера (в данном случае словосочетаний) тесно переплетается с вопросом о закрепленности предлогов за глаголами. О случаях «полной зависимости предлога от предшествующего слова» пишет Б.А.Ильиш и приводит в качестве примеров такие сочетания как to insist o­n, to accuse of, to laugh at, в которых « каждый из глаголов управляет данным предлогом в том смысле, что может сочетаться только с ним.» [8:243]. Подобную позицию разделяют также М.А. Беляева [2:204], Б.С. Хаймович и Б.И. Роговская [16: 209], Е.Е. Израилевич и К.Н. Качалова [7: 312-313]. Несколько иного мнения придерживаются авторы теоретической грамматики В.Н.Жигадло, И.П.Иванова и Л.Л.Иофик [6: 198]. Анализируя употребление предлогов в английском языке, они приходят к выводу, что предлоги закреплены за определенными лексическими единицами, но при этом делают существенные разъяснения:

«Для многозначных глаголов закрепление предлога за глаголом обычно ограничивается одним из значений глагола, тогда как в другом значении этот же глагол сочетается с дополнением при помощи другого предлога…».

«…различные закрепленные за глаголом предлоги могут передавать и различные отношения глагола, употребленного в одном и том же значении…».

Эти разъяснения показывают, что авторы используют термин «закрепленность» не в традиционном для других исследователей значении закрепленности служебного слова за знаменательным, а в том смысле, что употребление предлога в типовых сочетаниях связано с передачей определенного отношения.

Против теории закрепленности предлогов за глаголами выступает и Е.А.Рейман [12: 194]:

«…хотя предлоги и являются служебными, но все же словами, и, участвуя в образовании словосочетания, ведут себя соответствующим образом».

«…предлоги, выражая отношения разной степени обобщенности, оказываются способными употребляться или с широким кругом глаголов, или с более узким».

Несмотря на многообразие взглядов и позиций, касающихся употребления предлогов в английском языке, бесспорно одно — предлоги не только принимают участие в образовании языковых структур уровней, более сложных, чем лексический, но также способствуют реализации семантических отношений внутри этих структур. Таким образом, для английского языка, где отсутствует развитая система падежных флексий, предлог оказывается их функциональным заменителем в речи.

Одной из характерных черт ингушского языка является полное отсутствие в нем предлогов. Но здесь есть послелоги, функционально соответствующие предлогам и, в отличие от них всегда занимающие постпозицию по отношению к управляемому слову. Однако будет неверным утверждение о полной функциональной эквивалентности ингушского послелога английскому предлогу. По морфологическим признакам ингушский язык относится к агглютинативно-флективным, что обусловливает наличие многообразия средств выражения отношений между объектами внеязыковой действительности, основными среди которых являются падежная флексия и послелог.

Сравним несколько английских предложных конструкций с их семантическими эквивалентами в ингушском языке и попытаемся уже с помощью непосредственного сопоставления определить статус каждого из названных средств синтаксической связи.

Сочетание to cut with a knife переводится на ингушский язык конструкцией урсаца ахдаккха. Оба сочетания содержат в себе указание на средство реализации действия, выраженного глаголом. В первом это указание осуществляется с помощью предлога with в сочетании с существительным knife, во втором — существительным в форме творительного падежа урсаца (ср.: урс — нож; урс-аца — нож-ом).Таким образом при передаче данного значения падежная флексия -аца- эквивалентна предлогу with. Являясь частью словоформы, флексия тем не менее оказывается также как и предлог носителем двух функций: грамматической и реляционной. В первом случае флексия выступает в качестве показателя грамматического значения и противоположна основе. Обычно в тех языках, где развита система морфологического формообразования, всякое изменяемое слово делится на основу и флексию (урс-аца; нож-ом) В ингушском языке система флексий именных частей речи представлена формантами числа и падежа. Очень часто слово уже имея в своем составе формант числа может присоединять еще и падежный показатель. Происходит своеобразное нанизывание флексий друг на друга, или агглютинация. Так, урсаца во множественном числе приобретает форму урсашца, то есть к основе урс — добавляется окончание множественного числа -аш и падежная флексия -ца: to cut with knives — урсашца ахдаккха

1.“You have erred, perhaps,” he observed, 1. «Харц хинна хила веза хьо»

taking up a glowing cinder with the tongs. кхессар цо, моарзаг1аца

[18: 94] оагаш йола тов хьа а ийца.

( моарзаг1 — щипцы; моарзаг1-аца — щипц-ами)

2.“He stepped swiftly forward, seized the 2. «Сихха хьахьалха а ваьнна,

poker, and bent it into a curve with his аьшка г1адж хьа а ийца, ший

huge brown hands.”[18: 6] доаккхача1аьржача кулгашца

гоамйир цо из.»

( кулгаш — руки; кулгаш-ца — рук-ами)

Как реляционный формант флексия в ингушском языке, как и в некоторых других индоевропейских языках выражает синтаксические отношения внутри словосочетаний и предложений. Так, например, в сочетании кулгашца гоамйе флексия указывает на позицию подчинения, в которой находится существительное, оформленное ею, по отношению к глаголу.

Словосочетание to put o­n the table передается на ингушский язык структурой истола т1а 1ооттаде. В английском языке предлог on выражает аппликативное отношение, то есть отношение некоей основы, на которую что-либо накладывается, или на которой происходит какое-либо действие. Так, в сочетании to put o­n the table глагол называет то, что накладывается на основу, а предлог вводит субстантивный элемент, являющийся названием самой основы. В ингушском языке аппликативное отношение выражается послелогом т1а в сочетании с существительным в дательном падеже: истол-а т1а. Послелог т1а образует с управляемым словом такое устойчивое фонетическое единство, что часто из-за этого происходит отброс падежной флексии [1: 97]: лоам т1а (а не лоама т1а)- на горе, тхов т1а (а не тховна т1а) — на крыше. Но когда послелог т1а употребляется с существительными во множественном числе, такой отброс становится закономерностью: истол-а т1а ( на столе) — истолаш т1а (на столах), зиз-а т1а ( на цветке) — зизаш т1а (на цветах).

Значительная часть послелогов в различных языках восходят к именам существительным и не утрачивают связи с грамматическими категориями имени и даже сохраняют падежное склонение. Послелоги в современном ингушском языке не могут склоняться по падежам, но они сохранили способность присоединять к себе аффикс местного падежа — ра, в результате чего значение их меняется на противоположное. Например, производная от послелога т1а форма т1ара (или т1ера) служит для выражения делимитативного отношения исхода. Она также сочетается с существительным в форме дательного падежа, которое называет исходную точку развития действия.

«Говра т1ера 1о а ваьнна «Офицер среднего телосложения

хьал 1о а волалуш, массехк слез с коня и, медленно прохаживаясь,

хаттар дир ший новкъос- начал задавать своим товарищам

ташка… юкъерча дег1ара вопросы.»

эпсара» [10:48].

Однако для выражения делимитативного отношения исхода и инициальной фазы перехода в современном ингушском языке используются не только послеложные группы. Часто встречаются случаи, когда это значение выражается существительным или местоимением, оформленным флексией одного из местных падежей. Например: лоам-ара — с гор, коа-ра — со двора, Г1алг1айче-ра — из Ингушетии, Англе-ра — из Англии.

«Хьарара ара а ваьнна, ирача «Выйдя из мельницы, Магомет

босех т1аволавеларМахьмад». направился вверх по крутому

[10: 56] склону».

Итак, в результате проведенного анализа английских предложных групп и их семантических эквивалентов в ингушском языке мы можем сделать следующие выводы.

Предлог есть основное средство выражения отношений между объектами окружающей действительности в английском языке. Он оказывается не только носителем синтаксической функции, но и обладает определенным лексическим значением. Выбор и функционирование предлога в речи не зависит от значения комбинирующихся с ним знаменательных слов, более того он сам претендует на доминирующую роль в структурах типа «предлог + субстантивный элемент».

Что касается его эквивалентов в ингушском языке, то здесь все обстоит гораздо сложнее. Найти ответ на вопрос, что главнее-послелог или флексия оказывается не такой уж и сложной задачей. Для определения статуса каждого из них и выяснения закономерностей выбора и функционирования их в речи еще предстоит проделать довольно кропотливую работу. Но тем не менее с уверенностью можно сказать, что падежная флексия несет на себе гораздо большую нагрузку как в синтаксическом, так и в семантическом плане, а послелог, хотя и выражает определенное значение и способствует связи слов в речевых структурах, выступает скорее как уточнитель выражаемых флексией отношений.

Х.Р. Мерешкова

Библиографический список

1. Ахриева Р.И., Оздоева Ф.Г., Мальсагова Л.Д., Бекова П.Х. Х1анзара г1алг1ай мотт. Назрань, 1997.

2. Беляева М.А. Грамматика английского языка. М., 1971.

3. Будагов Р.А. Человек и его язык. М.,1974.

4. Бурлакова В.В. Основы структуры словосочетания в современном английском языке. Л.,1975.

5. Виноградов В.В. Русский язык. Изд. 2-е. М.,1972.

6. Жигадло В.Н., Иванова И.П., Иофик Л.Л. Современный английский язык. Теоретический курс грамматики. — Изд-во литературы на иностранных языках. М., 1956.

7. Израйлевич Е.Е., Качалова К.Н. Практическая грамматика английского языка. М., 1952.

8. Ильиш Б.А. Современный английский язык. М., 1948.

9. Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. М.,1938.

10. Плиев М.-С. А. Трудный перевал (роман на инг. языке). Грозный: Книга, 1990.

11. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. М., 1958, т. I-II

12. Рейман Е.А. Английские предлоги. Значение и их функции. Л.,1988.

13. Смирницкий А.И. Синтаксис английского языка. М., Изд-во лит-ры на иностр. язках, 1957.

14. Стеблин-Каменский М.И. О предлоге и предложном словосочетании. — Труды Ин-та языкознания АН СССР, 1959., т. IХ.

15. Тер-Авакян Г.А. Значение и употребление предлогов во французском языке. М., 1983.

16. Хаймович Б.С., Роговская Б.И. Теоретическая грамматика английского языка. М., 1967.

17. Bissel Cl. Prepositions in French and English. New York, 1947, p. VIII.

18. Conan Doyle A. The Adventures of Sherlock Holmes. Penguin Popular Classics, 1994.