Свободен лишь тот, кто может позволить себе не лгать.

Одной из ярчайших фигур ингушского просветительства является Вассан-Гирей Ижиевич Джабагиев. Долгие годы имя и труды выдающегося ингушского просветителя, политического и социального мыслителя В.-Г. Джабагиева были неизвестны широкому кругу общественности.

Огромный пласт проблем в области внешней и внутренней политики России, экономики, истории, образования, религии, культуры затронут в массив­ном и абсолютно неисследованном творческом и научном наследии В.-Г. Джабагиева, которое начинает возвращаться к нам благодаря усилиям и кропотли­вому труду отдельных исследователей.

К.ф.н. М.Д. Яндиева, Б. Газиков, А. Мальсагов проделали большую работу в архивах и библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Грузии, Польши, Германии, Турции, Франции, Библиотеке Конгресса США по выявлению и систематизации фактических данных о жизни и деятельности В.-Г. Джабагиева и его трудов. Первые работы по исследованию наследия В.-Г. Джабагиева принадлежат к.ф.н. М.Д. Яндиевой: «По кодексу чести. Ингушское зарубежье», «Возвра­щение», «Возвращенное имя», «Вассан-Гирей Джабагиев (возвращение забытого времени)», «Кавказская политическая публицистика 50-х годов в современ­ном прочтении», «Общекавказская государственность: вчера, сегодня, завтра» и др.

В контексте данной статьи нами предпринята попытка анализа лишь определенного круга проблем, отраженных в научных и публицистических работах В.-Г. Джабагиева первого десятилетия XX в. Богатое, уникальное, многогран­ное наследие ингушского просветителя заслуживает глубокого и всестороннего изучения и должно стать темой серьезных и масштабных исследований.

Вассан-Гирей Джабагиев родился 3 мая 1882 года в селе Насыр-Корт в семье полковника царской армии, полного георгиевского кавалера Ижи Джабагиева.

Окончив успешно Владикавказское реальное училище, Вассан-Гирей поступает на сельскохозяйственный факультет Дерптского политехнического инсти­тута, а затем продолжает образование в Германии в Йенском университете, где изучает естественные науки, земледелие и экономику сельского хозяйства. По завершении учебы В.-Г. Джабагиев, став экономистом в области земледелия, получает возможность применения полученных им знаний в своей научной и практической деятельности, работая в Департаменте земледелия Министерства земледелия и государственных имуществ России.

Основную работу В.-Г. Джабагиев совмещает с активным сотрудничеством в целом ряде общероссийских и региональных средств массовой информации, таких как «Санкт-Петербургские ведомости», «Россия», «Сельскохозяйствен­ное образование», «Ежегодник департамента земледелия», «Земледельческая газета», «Правда», «Горская жизнь», «Каспий» и др.

В «Земледельческой газете» В.-Г. Джабагиев вел отдельную рубрику «Откли­ки печати», которая представляла читателям обзор наиболее интересных переведенных им самим материалов сельскохозяйственных журналов и газет Англии, Франции, Германии и знакомила российских специалистов с европей­ским опытом.

На сегодняшний день в изданиях периода 1905-1917 гг. обнаружено более 200 его работ самого разнопланового содержания: по аграрной политике Рос­сии, стран Европы, США, по международной проблематике, вопросам мусуль­манского просвещения, реформирования ислама, внешней и внутренней поли­тики России и особенно — политического и гражданского устройства северо­кавказского региона. Вот краткий перечень его работ: «Разбой и ингуши», «Му­сульмане России», «Британская миссия в Кабуле», «Что нужно Кавказу?», «Ин­гуши и грамотность», «Император Вильгельм и ислам», «К англо-турецкому конфликту», «К вопросу о высших учебных заведениях на Кавказе», «Ислам, прогресс и конституция», «Султан Абдул-Гамид», «По поводу польской поли­тики Пруссии», «Инородцы и Россия», «Персия и конституция», «Сельскохо­зяйственная агентура в США», «Низшее сельскохозяйственное образование в Германии», «Высшие народные школы в скандинавских странах» и многие другие.

После февральской революции 1917 года В.-Г. Джабагиев, наряду с другими видными общественно-политическими деятелями Северного Кавказа: Тапой Чермоевым, Басиятом Шахановым, Пшемахо Коцевым, Нажмутдином Гоцинским, Нухбеком Тарковским, Рашидханом Каплановым, Баширом и Абдусаламом Далгатами — принимает горячее участие в создании суверенного государ­ственного образования Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Даге­стана (1917-1918), который позднее стал называться Горской Республикой (1918-1920). Вместе с северокавказскими лидерами он провел I съезд горских народов Кавказа, подготовив политическую платформу, конституцию, проект реформ земского самоуправления, местного суда, школьного образования[1].

Союз горцев Северного Кавказа В.-Г. Джабагиеву виделся составной частью будущей Российской Федеративной Демократической Республики. Он занимал пост главы Парламента этого Союза (Горской Республики).

В 1921 г. Правительство Горской Республики доверило В.-Г. Джабагиеву, спикеру Парламента, представлять северокавказское государство на Версаль­ской конференции. Во Франции он узнает о стремительной оккупации Южно­го и Северного Кавказа частями Красной Армии и принимает решение не воз­вращаться в Россию.

С 1921 года и до конца жизни (1961) В.-Г. Джабагиев жил и работал в эмиг­рации: во Франции (1921-1927), Польше (1927-1936), Германии и Турции (1936-1961).

В эмиграции, как отмечает М.Д. Яндиева[2], В.-Г. Джабагиев занимался лите­ратурной, журналистской, политической деятельностью и публиковался в та­ких изданиях, как «Кавказский горец» (Прага), «Горцы Кавказа» (Париж), «Кавказ» (Париж, Берлин), «Прометей» и «Обозрение Прометея» (Париж), «Объединенный Кавказ» и «Свободный Кавказ» (Мюнхен), «Газават» (Берлин), «Северный Кавказ», «Исламское обозрение» и «Восток» (Варшава). В 1967 году в Стамбуле, уже после смерти В.-Г.Джабагиева, вышло в свет его фундаментальное историческое исследование «Взаимоотношения России и Кавказа».

Особо следует отметить тот факт, что во время Второй мировой войны В.-Г. Джабагиев, будучи уполномоченным Международного Красного Полумесяца, спас от верной гибели сотни пленных ингушей, чеченцев, грузин и других кавказцев. Кроме того, исследователями М.Д. Яндиевой и Б. Газиковым допод­линно установлено, что В.-Г. Джабагиев принимал активное участие и сотруд­ничал во многих политических и общественных организациях, партиях, союзах в Париже, Стамбуле, Мюнхене, Берлине, Варшаве, Праге: Народной партии горцев Кавказа, Комитете освобождения горских народов Северного Кавказа, Комитете за независимость Кавказа, Парламенте Горской Республики в эмиг­рации, Комитете Конфедератов Кавказа, Союзе политических организаций Северного Кавказа, Азербайджана и Грузии, Движении «Прометей» (межнаци­ональное общественно-политическое объединение государственных деятелей Северного Кавказа, Закавказья, Туркестана и Украины), Северокавказском ан­тибольшевистском национальном объединении.

В статьях и публикациях, посвященных анализу экономики, аграрного сектора, жизни и быта крестьянства России, В.-Г. Джабагиев, так же как и Ч. Ахриев, ратует за осуществление разумных реформ. Проблемы сельского хозяйства, стоявшие перед земледельцами горной и равнинной Ингушетии и поднимавшиеся Ч. Ахриевым в 70-е годы XIX века, оказались характерными для всего российского крестьянства и оставались актуальными вплоть до начала XX века.

Это видно из более чем ста специальных статей В.-Г. Джабагиева, обнаруженных исследователем Б. Газиковым в Российской национальной библиотеке им. М.Е. Салтыкова-Щедрина: «К аграрному вопросу. Земельная и земледельческая реформы», «Наш экспорт сельскохозяйственных продуктов», «Сельские дополнительные школы в Германии», «Начальная школа и сельскохозяйствен­ные знания», «Агрономическая помощь хуторянам», «Зимние курсы в Нидерландах», «Преподавание сельского хозяйства в народных школах Боснии и Герцеговины», «Наши учителя земледелия» и др.

Особого внимания заслуживает тот факт, что две работы В.-Г. Джабагиева — «Свободная земельная собственность и техника сельского хозяйства в Европе» и «Промышленная сушка картофеля», — вышедшие отдельными изданиями в 1915 в г. Петрограде, были признаны классическими трудами в области земле­делия и приобрели широкую известность как в России, так и в Европе.

Особенность работ В.-Г. Джабагиева, посвященных экономике сельского хозяйства — в их ярко выраженном просветительском характере и пропаганде земледельческой культуры на научной основе, стремлении приобщить населе­ние страны к передовым технологиям и формам ведения хозяйства.

Самым наболевшим вопросом аграрного сектора России ингушский просветитель В.-Г. Джабагиев считает почти полное отсутствие у крестьянского насе­ления  России  «сельскохозяйственного  образования,   сельскохозяйственной подготовки, практической или теоретической» ^[3].

Взгляды первого ингушского просветителя Ч. Ахриева нашли свое дальнейшее развитие в научной и практической деятельности В.-Г. Джабагиева, но на более высоком уровне и в гораздо большем по качеству и количеству поставленных проблем масштабе. В научных трудах В.-Г. Джабагиева аграрная политика и состояние сельскохозяйственной экономики России освещаются на фо­не развитых стран Европы (Германии, Великобритании, Швеции, Норвегии, Нидерландов) и США. России для повышения эффективности сельскохозяй­ственного труда необходимо было перенять положительный опыт передовых стран, начав с просвещения российских крестьян, отлученных от современных агрономических знаний: «Какой громадный, жгучий, злободневный интерес составляет во всей России вопрос об улучшении сельскохозяйственной техни­ки в деревне, известно каждому из нас без особых разъяснений»[4].

Практическое решение этой архиважной проблемы В.-Г. Джабагиеву виделось в открытии специальных учебных заведений типа земледельческих школ, сельскохозяйственных зимних школ, как в Германии, в развитии института странствующих агрономов, передвижных выставок, увеличении количества показательных полей, складов орудий, машин и семян, расширении мелкого кредита. Удобный график занятий, минимальная плата за обучение или же вообще ее отсутствие стимулировали бы интерес крестьян к образованию, просвещению вообще, считает В.-Г. Джабагиев: «Только широким развитием сети на­чальных и низших сельскохозяйственных школ всех типов и порядков и возможно вступить в борьбу с темнотой и убожеством нашего крестьянства»[5].

Всякого рода нововведения (типа индивидуализации крестьянской земель­ной собственности), принятые без знания экономики, сельского хозяйства России, без учета национальных особенностей характера русского крестьянина, В.-Г. Джабагиев считает опасными для страны: «Русский крестьянин, в массе своей совершенно не созревший морально для роли свободного собственника и крепкого хозяина, привыкший к мелочной хозяйственной опеке и регламентации со стороны общины, — не в силах будет удержать в своих руках земельную собственность: легкомыслие, склонность к пьянству, один-два неурожая, задолженность и еще многое другое явятся для него побудительными причинами для отчуждения земельного владения, для пролетаризации себя и своей семьи» ^[6].

Непродуманные, а где-то и несвоевременные меры в российской земельной политике, по мнению В.-Г. Джабагиева, становятся социально опасными источниками, провоцирующими «так называемые аграрные беспорядки, выродившиеся повсюду в дикий разгул страстей, в насилие, в самовольные захваты чужого добра и имущества, в пожары и прочее»[7]. Верно отмечено ингушским просветителем — история «как древнего, так и нового времени» показывает, что такого рода события и являлись предтечей всех «крупных политических и социальных переворотов и революций»[8].

Действенным механизмом в осуществлении земельных реформ, популяриза­ции сельскохозяйственных знаний он считает средства массовой информации, однако они отличались пассивностью и полной безучастностью: «Наши газеты уделяют мало (или, вернее, совершенно не уделяют) внимания вопросам на­родного хозяйства. Иначе обстоит дело за границей, где каждая провинциальная газетка старается дать читателю пищу в этом отношении»[9].

В аграрных работах В.-Г. Джабагиева предпринята серьезная попытка иссле­дования причин «затяжного сельскохозяйственного кризиса» России. Они содержат глубокий анализ несостоятельной по сути социально-экономической политики страны, чреватой серьезными социальными потрясениями основ государства. В.-Г. Джабагиев призывает не пренебрегать уроками истории экономического развития более цивилизованных стран и народов: «Тогда только окончательно мы избавимся от земельного, умственного и желудочного голо­да, тогда только исчезнет навсегда аграрный вопрос, тогда только расцветет и укрепится промышленность, а не будет прозябать в теплицах покровитель­ственной политики, тогда только мы избегнем экономического завоевания и эксплуатации России иностранцами, тогда только установятся в обществе здо­ровые социальные отношения, а вместе с тем создадутся условия, необходимые для правильного и спокойного духовного прогресса»[10].

В.-Г. Джабагиев предстает в своих специальных трудах не только как ученый, но и как яркая личность с неординарным мышлением, собственной позицией, продуманной точкой зрения по самому широкому кругу вопросов, выходящих за пределы собственно экономической проблематики.

Публицистическое наследие В.-Г. Джабагиева, как и других деятелей северокавказского просветительства — балкарцев Басията Шаханова, Мисоста Абаева, чеченцев Ахметхана и Исмаила Мутушевых, Ибрагим-Бека Саракаева, ка­рачаевца Ислама Карачайлы (Хубиева), осетина Ахмета Цаликова и других — отличается полемичностью и постановкой острых социальных и политических проблем. В.-Г. Джабагиевым затронут широкий и разноплановый пласт проблем, начиная с освещения текущих международных событий, вопросов внеш­ней и внутренней политики России, реформирования ислама и заканчивая просвещением ингушского народа и народов Северного Кавказа.

Взгляды северокавказских просветителей начала XX века во многом созвучны взглядам их предшественников — деятелей просвещения 50-70-х годов XIX столетия. Характер деятельности и творчества и тех, и других определялся, прежде всего, действительностью и реалиями самой жизни кавказских народов. Самые жгучие, наболевшие проблемы, характерные для XIX века, продолжали оставаться актуальными вплоть до начала XX века. Этим и объяснялось сходство задач, решавшихся первыми из северокавказских просветителей и стоявших перед последующими.

В.-Г. Джабагиев, работая и постоянно находясь в Петербурге, тщательно отслеживал центральную и региональную периодическую печать, которая с завидным постоянством создавала образ горца — грабителя, убийцы. Официаль­ной печати России с ее тенденциозностью, предвзятостью, необъективностью в освещении реальных событий жизни ингушей и других горских народов В.-Г.Джабагиев противопоставляет глубокий и трезвый анализ явлений общественной жизни ингушского народа. Публицистика В.-Г. Джабагиева эмоцио­нально напряженная, острая, полемичная. В своих выступлениях В.-Г. Джаба­гиев на основе большого фактического материала разоблачает беспочвенность всякого рода надуманных обвинений. Так, в статье «Разбой и ингуши» («Санкт-Петербургские ведомости», 1905) он полемизирует с автором одной из таких публикаций в газете «Новое время», посвященной разбою в Терской области и утверждавшей, что корни этого явления надо видеть не в том социальном гнете — безземелье, налоговом бремени, правовом беспределе, притесне­ниях со стороны власти, — под которым горцы (а в данном случае ингуши) находились всегда, а в их органической потребности быть разбойниками, переда­ющейся по наследству.

Трагическим наследием прошлого, определявшим тяжелое положение ингушей, порождавшим массу негативных социальных последствий, всегда было малоземелье. Чудовищный хронический земельный голод и был той язвой, которая разъедала социальный организм ингушского общества. В.-Г. Джабагиев рисует картину: обездоленные, ограбленные властью, лишенные последнего клочка земли, люди поставлены на грань выживания.

Автор приводит материалы особого совещания при Владикавказской думе «по охране города от воровства и разбоев», на котором было заявлено, что «преступные наклонности туземного горского населения обусловливаются его без­земельем и непосильной тяжестью налогов в размере 100 тысяч рублей в год с 40 тысяч жителей»[11]. Взамен же власть дала Ингушскому округу с населением более 40 тысяч человек одну-единственную школу на 75 учеников.

Также В.-Г. Джабагиев ссылается на корреспонденцию в газете «Русские ведомости», в которой освещалось собрание гласных — представителей города Владикавказа — при городском голове, выразивших единодушное мнение, что «все усиливающиеся грабежи — результат своеобразного управления краем. Администрация Кавказа и, в частности, Терской области своим произволом выводит из терпения не только туземцев, но и русских: распоряжаясь налога­ми с населения, она не дает населению ни дорог, ни больниц, ни размежева­ния земель»[12].

Именно от этого «своеобразного управления», а вернее, произвола со сторо­ны властных структур и предостерегал еще в 70-е гг. XIX в. Ч. Ахриев. Об уче­те же «местных условий», «народного характера», к которому он призывал в своих очерках, не было и речи.

В.-Г. Джабагиев, уличая корреспондента «Нового времени» и источник его информации — областной комитет Терской области — в дезориентации читателей относительно распределения земель в Ингушетии, показывает истинное положение дел: 48 тысяч ингушей имеют во владении лишь 76 тысяч десятин земли, а 20 тысяч кабардинцев, живущих в Ингушетии, — 149 тысяч десятин. Отсюда понятно, восклицает В.-Г. Джабагиев, что «кабардинцы как народ зажиточный не поставляют в области разбойников!»[13].

В противовес цитируемым газетой «Новое время» «лукавым речам» областно­го комитета о «вековой непривычке и неприспособленности к сельскохозяй­ственному труду» ингушей В.-Г. Джабагиев приводит достоверные сведения из признанной работы известного историка Г.А. Вертепова «Ингуши»: «Пародируя известную поговорку о каталонцах, можно сказать, что горец свой хлеб делает из камня. Чтобы приготовить поле не только для посева, но даже и для сбора сена, горный ингуш должен очистить избранное место от камней и потом наносить туда (на вьючных мулах, а нередко и на собственных плечах) плодородной зем­ли и различных удобрений. Землю часто приходится брать в глубоких долинах и ущельях и поднимать на страшную высоту… Каждый сколько-нибудь значительный ливень в горах смывает наносную землю, нередко вместе с посевами»[14].

От себя же В.-Г. Джабагиев добавляет: «Что касается неспособности и неприспособленности кавказских горцев к сельскохозяйственному труду, если бы действительно факт этот имел место, то в этом, прежде всего, нужно было бы обвинить никого другого, как русских, которые своими штыками заставили горца провести в седле более сотни лет в непрестанной опасности быть захва­ченным и закабаленным в крепостничество»[15].

Неразумная налоговая политика также немало способствовала разорению ингушских семейств. «Не боясь впасть в преувеличение», В.-Г. Джабагиев отмечает, что 40-48 тысяч ингушей платят 100 тысяч рублей денежного сбора, что намного больше, чем уплачивают, к примеру, 100 тысяч осетин или 200 тысяч чеченцев. Перечислив все виды взимаемых с ингушей налогов, он выделяет среди них «столь же чрезвычайные, как и необычайные расходы на содержание казачьих команд, ставившихся постоем по селениям на экзекуции»[16].

Непосильные сборы были причиной множества несчастий ингушей: продажи рабочего скота, домашней утвари, лишения земельных паев властью. Сам же автор поясняет, что описанное им — «довольно бледная картина действи­тельности», т.к. он не упомянул «о десятках других произвольных и противоза­конных административных мерах»[17].

В.-Г. Джабагиев проделал большую работу по исследованию причин крайне бедственного и невыносимого положения соотечественников, которое и толка­ло их на разбои, грабежи.

Удивляет В.-Г. Джабагиева позиция редакции газеты «Новое время», сожалеющей, что к побежденным (т.е. горцам. — Р.У.) не применяли принципа «Го­ре побежденным!», вследствие чего «выросшие за нашей теплой пазухой народ­ности, нам подвластные, чувствуя себя оперившимися, начинают без малейше­го сознания рвать грудь их вскормившего и выхолившего русского народа»*.

Как на деле шел процесс «вскармливания» и «выхоливания» ингушей, В.-Г. Джабагиев показывает в своей статье «Доверенные лица ингушского народа перед лицом представителя наместника Его Императорского Величества на Кавказе» («Санкт-Петербургские ведомости», 1905).

Ингуши, доведенные до отчаяния произволом военных чиновников, делегировали представителю наместника на Кавказе докладную записку. В этой петиции ингуши выразили свои требования о выделении их в отдельный округ, отмене всех ограничений, ущемляющих их «в правах политических, гражданских и религиозных», решении земельного вопроса, введении обязательного начального образования с преподаванием родного языка, преобразовании единствен­ного Назрановского горского двухклассного училища в профессиональное за­ведение.

В.-Г. Джабагиев, освещающий эту встречу в газете «Санкт-Петербургские ведомости», иллюстрирует отношение властей к жителям Ингушетии на примере действий атамана Сунженского отдела, о котором достоверно было известно, что «он поощряет умышленно разбои и грабежи среди ингушей, что он воору­жает преступных людей, обезоруживает мирных людей, что он натравливает казаков на ингушей»[18]. Данное высокое лицо практиковало ночные обыски, во время которых «казаки держат себя крайне вызывающе по отношению к ингу­шам», оскорбляют женщин, отбирают скот и лошадей и присваивают их себе.

Дошло до того, что по инструкции этого атамана «казачье население… при каждом удобном случае расстреливает их (т.е. ингушей — Р.У.) где попадется: на дорогах, в степи, за работой, в лесу и селениях»[19].

Трудно не согласиться с автором статьи, утверждающим, что «разоблачения эти достаточно серьезны и сенсационны, чтобы посадить на скамью подсуди­мых любого администратора в более или менее благоустроенном государстве»[20].

Касаясь темы более чем своеобразного освещения российской печатью тяжелого быта горцев, балкарский просветитель Басият Шаханов пишет: «Разбой делают нашей профессией, на нас самих хотят смотреть как на людей с атрофированным нравственным чувством, с которыми ничего уже поделать нельзя, кроме разве попытки «обезвредить»… Газеты заполнены сочувственными статьями, посвященными не только русскому мужику, но и чухнам, латышам, зырянам. Но много ли до сих пор занималась печать кавказским горцем? Какие известия, кроме разбоев, какие статьи, кроме требований строгих кар для обуздания «головорезов», помещаются в большей части печати по так называемому «туземному вопросу»? А как живется этому «головорезу», дурно ли, хорошо ли, что толкает его порой на преступления, чем облегчить его положение — до это­го им нет дела!»[21].

Прежде всяких мер и реформ, говорит Б.Шаханов, «надо похлопотать о признании за ним (т.е. горцем — Р.У.) права называться человеком»[22].

Возможно, видя весь этот правовой беспредел и беззаконие, безнаказанность военных и гражданских чиновников, пользующихся неограниченной властью В.-Г. Джабагиев и стал задумываться об автономии Кавказа как об одном из путей выхода из сложившейся ситуации.

В своей работе «Что нужно Кавказу?» («Санкт-Петербургские ведомости», 1905) В.-Г. Джабагиев выражает радикальные взгляды по этому вопросу. События, происходившие в Гурии, Баку, Эривани, Шуше, стали причиной серьезной обеспокоенности автора по поводу сохранения мира на всем Кавказе: «Теперь прими­рение немыслимо. Благоприятный момент упущен, потому что страсти разыгра­лись, а крайние агитаторы и революционеры сделали уже свое дело… Под шумок армяно-татарских столкновений медленно, но верно созрела опасная идея»[23].

Одной из причин обострения стал тот факт, что «русские чиновники бессознательно, но систематически восстановляли против себя даже наиболее консервативные туземные элементы», которые «уже слишком изверились в благодетельной силе паллиативов».

Практик и глубокий знаток политических, экономических, социальных реа­лий кавказской жизни, В.-Г. Джабагиев усматривает причины кризисной ситуации, сложившейся на Кавказе, в серьезных издержках национальной полити­ки Российской империи: «Опыт целого века показал уже достаточно наглядно, что Россия не умеет управлять Кавказом, что она не умеет ориентироваться в местных условиях, не умеет примирять этнографические и религиозные противоречия. У нее не хватает ни инициативы, ни желания изучать и знакомиться ближе с подвластными народами: она занималась и занимается только внешней муштровкой, без всякого воздействия культурными средствами»[24].

Вслед за Ч. Ахриевым, В.-Г. Джабагиев отстаивает принципы гуманного отношения к особенностям национального характера горских народов и постепенного, последовательного проведения реформ. Социальные же корни прово­димой репрессивной политики он усматривает в особой этике, которая «орга­низованной системой подкупов, взяточничества, доносов и протекционизма, окончательно разъела страну в нравственном отношении»[25].

Управленческие формы администрирования, сложившиеся на Кавказе в результате колониальной политики, «неизбежно засасывали каждого нового человека и вырабатывали из него чистый тип местного администратора. Натуры же, не под­чинившиеся закону приспособления к среде, немилосердно выбрасывались вон»[26].

Трезвый реалист и тонкий аналитик, В.-Г. Джабагиев очень хорошо пред­ставляет себе цену, которую придется заплатить империи, десятилетиями дер­жавшей подвластных ей горцев в экономической и политической кабале: «То неудовольствие, та желчь, которая в течение десятков лет накапливалась в ду­шах туземцев, в настоящее время готова вырваться наружу и зажечь страсти»[27].

Выход из этой ситуации В.-Г. Джабагиев видит в «даровании Кавказу автономного самоуправления», которое станет действенным средством «против нашей хронической болезни — административного, а отсюда и культурно-хозяй­ственного неустройства»[28]. Только автономия, подразумевающая мирное, равноправное, демократическое сосуществование всех народов Кавказа, могла дать практически полезные результаты, открыть совершенно новые перспекти­вы в решении давно назревших острых политических и социально-экономиче­ских проблем.

Обязательным условием при реализации этой идеи, по В.-Г. Джабагиеву, должно было стать сохранение «целости и единства нашего великого отечества», с которым Кавказ «не хочет окончательно разрывать». Непререкаемой ис­тиной признает просветитель тот факт, что именно Россия «дала ему уже на­чатки культуры и промышленного прогресса» и что он, Кавказ, не способный «к отдельному политическому сосуществованию», хочет лишь «освободиться от русского чиновничества, чуждого ему по духу, воспитанию, крови и симпати­ям; он хочет свободно, всей грудью, вздохнуть от векового кошмара, хочет сво­бодно развиваться, хочет свободно пользоваться всеми своими богатыми дара­ми природы и свободно же принять участие в общей культурной работе чело­вечества»[29].

Как нельзя более точно сумел В.-Г. Джабагиев выразить чаяния народов Кавказа и определить магистральную линию его дальнейшего развития и приобщения к мировой цивилизации, в практической реализации которой кавказ­ская интеллигенция видела «залог мира и спасения своей родины».

При этом он осознает всю ответственность и сложность этого шага для вла­сти: «бюрократии необходимо подписать себе смертный приговор и отречься раз и навсегда от излюбленных заветов и приемов»[30].

Принцип права кавказских народов на автономию действительно требовал от России большой самоотверженности, на которую В.-Г. Джабагиев и уповал: «Правда, трудно согласиться на это требование державе, которая мечом и кровью завоевала свою богатую провинцию, но это необходимо во имя вели­чия и великодушия русского народа»[31].

Приветствуя конструктивные шаги, предпринятые вначале российским правительством в решении этой проблемы, В.-Г. Джабагиев задает закономерный вопрос: «отчего временное совещание с представителями народа не сделать долговременным, постоянным органом, сеймом, палатой, думой?»[32].

Ограничение паллиативами, а то и полнейшее бездействие характеризовали российское правительство, которому во избежание социальных взрывов просто крайне необходимо было, по мысли В.-Г. Джабагиева, «пойти навстречу обществу и тем самым внушить населению Кавказа доверие к благожелательству и готовности власти всеми мерами способствовать умиротворению и культурно-гражданскому процветанию» и которому «Кавказ тогда безусловно ответит на доверие доверием же»[33].

Как настоятельный императив времени звучат слова ингушского просветителя, актуальные по сегодняшний день: «Пора осознать, что не следует напрас­но вызывать излишние жертвы и растрачивать безумно народные силы на бес­плодную борьбу. Наше отечество и так уже достаточно истомилось во внутренних и внешних испытаниях»[34].

Проблема политического устройства Кавказа поднималась на самых разных уровнях властных структур России. С тревогой и настороженностью встречает В.-Г. Джабагиев тот факт, что вопрос об автономии Кавказа, требующий самого серьезного подхода и тщательнейшего изучения, разработки, стал главным пунктом предвыборной агитации кадетов. Отмечая важность знания особенно­стей Кавказа, В.-Г. Джабагиев предостерегает автономистов из центра: «Как за деревьями не видно леса, так и за автономией не видели национального вопро­са, очень острого на Кавказе, забывая, что она должна решить сразу два вопро­са: вопрос децентрализации и вопрос национальный, причем решение первого еще не решает второго»[35].

В.-Г. Джабагиев считает, что «не всякая автономия будет хорошей для него (Кавказа — Р.У.), что иная автономия может только попортить все дело, обострив еще более национальный антагонизм», потому как важно выяснение, прежде всего, «такого кардинального пункта — должен ли Кавказ как нечто це­лое, однородное, неделимое в социально-историческом отношении получить одну автономию с одним представительным учреждением или он должен быть разделен на две или целый ряд самостоятельных национальных территорий. Грузинскую, армянскую, татарскую, чеченскую, аварскую, осетинскую и пр.»[36].

Осознавая сложность этого вопроса, В.-Г. Джабагиев обеспокоен предвы­борным ажиотажем по поводу автономий северокавказских народов и не уве­рен, смогут ли депутаты от думской партии автономистов «удовлетворительно решить вопрос о кавказской автономии, наконец, имеют ли они право браться за него, не спросясь самого населения — в его массах, в его недрах»[37].

В.-Г. Джабагиев придерживается убеждения, что если затея автономистов ограничится лишь бесплодными дебатами и пустыми разговорами, лучше даже и не пытаться принимать какие-либо меры по реализации их программы, так как «автономная конституция — такая вещь, которая не может меняться при каждом желании и каждый год: она проникает до самых корней социального быта»[38].

Думается, проблема существования горских народов в географическом, экономическом, политическом и социокультурном пространстве Российской империи является частью более масштабной проблемы — бытия инородцев, как тогда говорили, в империи, и ее отношения к ним.

В.-Г. Джабагиева настораживали публикации в средствах массовой инфор­мации, распространявшие в обществе настроения нетерпимости к иноверцам и инородцам, идеи неприятия других культур. Под эгидой борьбы с анархистами и социал-революционерами в газетах призывали бороться и со «вступившими с ними в тесный союз инородцами», задавшимися целью захватить господство в России или же образовать в его пределах собственное государство.

Статья В.-Г. Джабагиева «Инородцы и Россия» («Санкт-Петербургские ведо­мости», 1907) явилась своего рода опровержением подобных обвинений, содержавшихся в одной из публикаций «русского конституционалиста» в газете «Санкт-Петербургские ведомости». Четко выстраивая свои контраргументы, В.-Г. Джабагиев убедительно показывает трагическое положение представите­лей национальных меньшинств, волею политических судеб и исторических об­стоятельств оказавшихся в России: «Окраины России, вместо того чтобы меч­тать о собственных государствах и господстве над русским народом, спят не на развалинах России, а на развалинах собственного благополучия — спят тяже­лым, кошмарным сном»[39].

Обделенные вниманием со стороны государства, сталкиваясь постоянно с ограничением своих политических и гражданских свобод, народы эти тем не менее всегда стояли на защите интересов России, почему В.-Г. Джабагиев и недоумевает: «Отчего русские люди не хотят вникнуть в трагическое положение тех лиц, которые отдали свои силы и свою жизнь на служение русского народа, обманывая себя тем, что служат они Российской империи, ибо до сих пор Россия была отечеством и матерью только для православных русских? Отчего не хотят понять далее, что посвятившим себя русской службе инородцам тяже­ло, невыносимо тяжело мирить в себе служебный долг с оскорбляемым на каж­дом шагу самолюбием?»[40].

В.-Г. Джабагиев настолько точно и тонко отмечает наиболее характерные национальные черты народов, населяющих империю, их исторические заслуги в прошлом и настоящем, что остается только поражаться его широкой эрудиции, глубине познаний в истории, географии, социологии, политических и эконо­мических вопросах. Кажется, никто не выпал из поля зрения просветителя: по­ляки, крымские, оренбургские и остальные татары, туркмены, евреи, сарты, киргизы, остзейские немцы, латыши, эсты, финны, шведы, армяне, азербайд­жанские турки, кавказские горцы, грузины.

Долгом настоящего патриота считает В.-Г. Джабагиев пресекать всякого рода попытки сеять вражду, семена ненависти между российскими народами и призывает поэтому «истых патриотов», не понимающих, что расшатывают своей деятельностью и без того неустойчивую государственную систему, способствовать «объединению не одних православных и великороссов, а всех верных сынов отечества без различия веры и крови»([41]). Такая позиция видится ингушскому просветителю «истинным, здоровым патриотизмом, а не узким племенным и вероисповедным эгоизмом»[42].

«Только одна искренняя готовность идти на взаимные уступки и выработать modus vivendi. на основах общегосударственных интересов способна сплотить Россию в однородный, моральный организм»[43] — заключает свою аналитиче­скую статью В.-Г. Джабагиев.

Реалии современной жизни показали правоту слов ингушского просветителя, стратегического мыслителя и трезвого аналитика, уже тогда обозначившего главные векторы политического, социально-экономического, культурного развития России и народов, ее населяющих.

---

[1] Яндиева М.Д., Мальсагов А.А. В Северокавказском Союзе //Ингушетия и ингуши. Т.II. – Назрань-Москва, 2001. С. 16.

[2] Яндиева М.Д. Вассан-Гирей Джабагиев (возвращение забытого имени) //Материалы Международной научной конференции «Исмаил Гаспринский – просветитель народов Востока». – М., 2001. С.183.

[3] Джабагиев В.-Г. Низшее сельскохозяйственное образование в Германии //Санкт-Петербургские ведомости. 1906, № 282.

[4] Там же.

[5] Джабагиев В.-Г. Низкие и высокие цены на хлеб //Санкт-Петербургские ведомости. 1907, № 250.

[6] Джабагиев В.-Г. К вопросу об индивидуализации крестьянской земельной собственности //Санкт-Петербургские ведомости. 1908, № 278.

[7] Джабагиев В.-Г. К аграрному вопросу. Земельная и земледельческая реформы //Санкт-Петербургские ведомости. 1907, № 242.

[8] Там же.

[9] Джабагиев В.-Г. К аграрному вопросу. Низкие цены на хлеб и борьба с ними //Санкт-Петербургские ведомости. 1907, № 244.

[10] Джабагиев В.-Г. Низшее сельскохозяйственное образование в Германии. //Санкт-Петербургские ведомости. 1906, № 282.

[11] Джабагиев В.-Г. Разбой и ингуши //Санкт-Петербургские ведомости. 1905, № 117.

[12] Там же.

[13] Там же.

[14] Вертепов Г.А. Ингуши //Терский сборник. 1892, с. 116.

[15] Джабагиев В.Г. Разбой и ингуши //Санкт-Петербургские ведомости. 1905, № 117.

[16] Там же.

[17] Там же.

* Цитация приводится В.Г.Джабагиевым из газеты «Новое время».

[18] Джабагиев В.Г. Доверенные лица ингушского народа перед лицом представителя наместника Его Императорского Величества на Кавказе //Санкт-Петербургские ведомости. 1905, № 156.

[19] Там же.

[20] Там же.

[21] Шаханов Б. Избранная публицистика. Нальчик: Эльбрус, 1991. С. 74, 47-48.

[22] Там же, с.74.

[23] Джабагиев В.-Г. Что нужно Кавказу? //Санкт-Петербургские ведомости. 1905, № 236.

[24] Там же.

[25] Там же.

[26] Там же.

[27] Там же.

[28] Там же.

[29] Там же.

[30] Там же.

[31] Там же.

[32] Там же.

[33] Там же.

[34] Там же.

[35] Джабагиев В.-Г. Кавказ, автономия и национальный вопрос //Санкт-Петербургские ведомости. 1906, № 120.

[36] Там же.

[37] Там же.

[38] Там же.

[39] Джабагиев В.-Г. Инородцы и Россия //Санкт-Петербургские ведомости. 1907, № 224.

[40] Там же.

[41] Там же.

[42] Там же.

[43] Там же.

Угурчиева Р.Х.

Научный вестник ИнгГУ, 2003, № 3. СС. 129-140.

1.Яндиева М.Д., Мальсагов А.А. В Северокавказском Союзе //Ингушетия и ингуши. Т.II. – Назрань-Москва, 2001. С. 16.

2.Яндиева М.Д. Вассан-Гирей Джабагиев (возвращение забытого имени) //Материалы Международной научной конференции «Исмаил Гаспринский – просветитель народов Востока». – М., 2001. С.183.