Свободен лишь тот, кто может позволить себе не лгать.

генерал-лейтенант А.Г. Шкуро

Наиболее единодушной и целиком большевистской была Ингушетия. Еще со времен покорения Кавказа отчаянно защищавшие свою независимость, храбрые и свободолюбивые ингуши были частью истреблены, а частично загнаны в бесплодные горы, на принадлежавшим им прежде плодородных землях расселили терских казаков, основавших на врезавшемся в Ингушетию клине свои станицы.

Лишенные возможности зарабатывать свой хлеб честным путем, ингуши жили грабежами и набегами на казачьи земли. Еще в мирное время пограничные с Ингушетией терцы не выезжали в поле без винтовок. Не проходило дня, чтобы не было где-нибудь стрельбы и кровопролития. Считая казаков угнетателями, а казачьи земли по-прежнему своими, ингуши беспощадно мстили терцам. Отношения создались совершенно непримиримые: дальнейшее сожительство было немыслимо. Нужно было или уничтожить ингушей, или выселить казаков с бывших ингушских земель, вернув таковые их прежним владельцам. Большевики по занятии ими Северного Кавказа, созвав во Владикавказе съезд представителей ингушей и казаков четырех терских станиц, приказали последним в месячный срок выселиться. Впоследствии по очищении Северного Кавказа от большевиков терцы вновь вернулись в свои станицы, но после неудачи Деникина были опять изгнаны.
Около 24-го января я подошел к Владикавказу. Предварительно нужно было овладеть осетинским селением Муртазовым, занятым красными ингушами, а также молоканской большевистской Курской слободой. Молокане, несмотря на непротивленческую религию, оказались людьми весьма кровожадными. Хозяйничали вместе с ингушами во Владикавказе, грабили жителей, принимали участие в обысках и даже расстрелах. Горожане страстно ненавидели молокан и жестоко отомстили им впоследствии.
Выслал я парламентеров в Муртазово с предложением сдать селение без боя, однако они были обстреляны ингушами. Тогда послал генерала Геймана с пластунской бригадой вступить в Ингушетию и по овладению рядом аулов занять столицу ее — аул Назран. Задача Геймана была чрезвычайно трудной, ибо каждый клочок территории, каждый хутор и аул защищались с мужеством отчаяния и стоили большой крови.
Атаковав аул Муртазово, я взял его после чрезвычайно упорного и кровопролитного боя. Один ингуш-пулеметчик стрелял до последнего момента и был изрублен казаками лишь после того, как выпустил последний патрон.
Едучи верхом, я увидел, как два казака вели пленного старика—ингуша. Выхватив внезапно шашку у одного из конвойных и полоснув ею по голове, старик внезапно бросился бежать в кусты. Его настигли и хотели изрубить. Однако я не позволил убивать старика и объяснил казакам, что патриотическое и геройское, с его точки зрения, поведение старого ингуша должно служить примером для казаков. Спасенный мною ингуш проникся ко мне бесконечной благодарностью; воспользовавшись этим его настроением, я послал его в Назран, чтобы он предложил своим единоплеменникам прекратить напрасное кровопролитие и войти со мной в переговоры. Миссия увенчалась успехом. Назран сдался Гейману без боя, а Ингушетия вступила со мной в переговоры.
…Тем временем население Владикавказа и осетины горячо принялись за молокан…

Из книги: А. Шкуро. Трагедия казачества. М., «Молодая гвардия», 1994, с. 20;