Вассан-Гирей Джабагиев
Кавказ в настоящее время переживает такие тревожные дни, каких он не переживал, может быть, никогда – ни во время нашествия монгольских орд, ни в эпоху Шамиля. Смута и тревога охватили все уголки, во всех умах носится тяжелое ожидание чего-то грозного, загадочного. Все эти ужасы, которые разыгрывались последовательно в Гурии, Баку, Эривани, Шуше и снова в Баку, – всё это кажется только прелюдией к другим явлениям, более грандиозным и кровавым.
То неудовольствие, та желчь, которая в течение десятков лет накапливалась в душах туземцев, в настоящее время готова вырваться наружу и зажечь страсти.
Русские чиновники бессознательно, но систематически восстановляли против себя даже наиболее консервативные туземные элементы.
Теперь примирение немыслимо. Благоприятный момент упущен, потому что страсти разыгрались, а крайние агитаторы и революционеры сделали уже свое дело. Чего достаточно было, чтобы успокоить Кавказ до резни, – теперь никого не удовлетворит. Под шумок армяно-татарских (азербайджанских. – Сост.) столкновений медленно, но верно созрела опасная идея. Она уже властно охватила все умы, все сердца. У всех, даже умеренных представителей различных народностей, теперь уже составилось и окрепло одно только убеждение относительно будущего Кавказа. На этот счёт у кавказской интеллигенции нет и не может быть двух мнений. Только в осуществлении этого убеждения, в проведении его в жизнь она видит залог мира и спасения своей родины.
Все те мероприятия, которые исподволь вводятся в крае под наблюдением наместника, никого уже не удовлетворяют, потому что уже слишком изверились в благодетельной силе паллиативов. Иные меры, хотя, надо сознаться, и затрагивают часто очень важные стороны народной жизни, но не касаются, по мнению туземцев, самого корня зла, самой сути, а в сути-то и все дело. Они являются как бы подпорками, ставящимися для того, чтобы предохранить здание от крушения…
Даже те, кто раньше верил и надеялся, что наместник своей либеральной программой внесет умиротворение в крае, даже и те отказались в настоящее время от своего мнения. Да и сама действительность нелицемерно показала, насколько деятельность нового наместника благотворна для Кавказа. Если сопоставить те радужные надежды, которые возлагались на либерального представителя Верховной власти всей передовой частью печати и общества, с ужасами бакинских событий, то и самый большой оптимист должен сознаться, что вопрос о Кавказе и его неурядицах не так уж прост, каким он кажется в правящих кругах.
К тому же, последние события грузинской церкви, ограничения Кавказа в праве на представительство в Государственной Думе, опыты с земскими учреждениями – по мнению всех, кто хорошо знаком с Кавказом и его жизнью, – уже заранее уничтожили и подорвали значение всех тех преобразований, которые намечены в программе наместника.
Есть только один единственный путь к успокоению Кавказа, но путь новый, неизвестный, непроторенный и тернистый. Вступить на него трудно. Он труден потому, что требует от власти много героизма души и самоотвержения. Прежде чем стать на него, бюрократии необходимо подписать себе смертный приговор и отречься раз и навсегда от излюбленных заветов и приемов.
Автономное самоуправление! Вот тот девиз, тот лозунг, вокруг которого объединяются в настоящее время все народы и все религии Кавказа. Это требование выставлено решительно на всех петициях, исходивших от общественных учреждений, социальных организаций или частных лиц.
Правда, трудно согласиться на это требование державе, которая мечом и кровью завоевала свою богатую провинцию, но это необходимо во имя величия и великодушия русского народа.
Опыт целого века показал уже достаточно наглядно, что Россия не умеет управлять Кавказом, что она не умеет ориентироваться в местных условиях, не умеет примирять этнографические и религиозные противоречия. У нее не хватает ни инициативы, ни желания изучать и знакомиться ближе с подвластными народами: она занималась и занимается только внешней муштровкой, без всякого воздействия культурными средствами.
На южном Кавказе старались задушить в грузинском народе самое воспоминание о родном прошлом, забывая, что Грузия добровольно отдалась под покровительство и защиту великой единоверной державы. На севере же военно-сословным казачьим управлением, все печальные последствия которого уже теперь начинают болезненно обнаруживаться, убито всякое свободное проявление духа горцев…
Некогда кавказская администрация комплектовалась нетерпимыми в коренной России элементами. Эти элементы за столетие успели выработать свою особую этику, которая организованной системой подкупов, взяточничества, доносов и протекционизма, окончательно разъела страну в нравственном отношении. Со временем этика эта, понятно, пустила глубокие корни. Среда, уже кристаллизовавшаяся в постоянные, неизбежные формы, неизбежно засасывала каждого нового человека и вырабатывала из него чистый тип местного администратора. Натуры же, не подчинявшиеся закону приспособления к среде, немилосердно выбрасывались вон.
Перемены наверху, в рядах высшей администрации, совершенно не отзывались внизу, в среде мелкого чиновничества, – так что все благие намерения правительства до проникновения в жизнь преломлялись и фильтровались в этой среде и потому, конечно, не достигали своей цели.
То же самое замечается и в наше время. Из всех желаний и распоряжений наместника только редкие достигают населения – и те в таком виде, что совершенно утрачивают свои питательные качества.
Всё зло, все аномалии и недочеты кавказской жизни, в конечном результате, должны быть сведены к одной причине: к административно-правовому неустройству управления краем. Только при коренных преобразованиях в этом заколдованном кругу возможно приступить к созидательной, мирной, культурной работе.
Все, что сказано выше, является глубоким убеждением всех туземцев Кавказа, к какой бы национальности или лагерю они ни принадлежали. В данном случае, мне кажется, что я выражаю мысль всего края.
Против нашей хронической болезни – административного, а отсюда и культурно-хозяйственного неустройства, повторяю, имеется, по мнению всех, только одно средство – это дарование Кавказу автономного самоуправления. Конечно, последнее должно быть построено на таких началах, чтобы не повредить принципу целости и единства нашего великого отечества. Кавказ не хочет окончательно разрывать с Россией, которая дала ему уже начатки культуры и промышленного прогресса, да он и не способен к отдельному политическому существованию. Тысячи причин заставляют, да и заставят его и в будущем держаться за метрополию. Он хочет только освободиться от русского чиновничества, чуждого ему по духу, воспитанию, крови и симпатиям: он хочет свободно, всей грудью, вздохнуть от векового кошмара, хочет свободно развиваться, свободно пользоваться всеми своими богатыми дарами природы и свободно же принять участие в общей культурной работе человечества. Без свободы – этого основного условия всякого прогресса, не было бы великой американской расы; без этого условия заглохнут моральные силы и Кавказа, а у него – их много, очень много, более чем у какой-либо другой страны в мире.
Дайте Кавказу автономию: он этого желает и просит – не только слезами, но кровью… Всё на месте говорит за последнее.
Правительство вначале как будто было на пути к такому решению вопроса. Учреждение наместничества было вызвано необходимостью децентрализации, а в обращении наместника население Кавказа прямо призывалось к содействию со стороны самого населения, со стороны лучших и авторитетных представителей его. Отчего, раз почувствовалась потребность обратиться за советом к самому населению в вопросах местных нужд, отчего не обращаться к нему постоянно, отчего временное совещание с представителями народа не сделать долговременным, постоянным органом, сеймом, палатой, думой? Пусть на первых порах сейм этот будет носить совещательный характер – но только бы он был, этот сейм! Переход этот кажется не так уж невозможен – сама жизнь и административная практика уже, оказывается, толкнули мысль правящих сфер на новый путь. Дай Бог, чтобы власть пошла и дальше по тому же направлению! Только побольше смелости и решимости. Нечего бояться: позади темное прошлое – впереди же ясная заря светлого будущего.
Пора осознать, что не следует напрасно вызывать излишние жертвы и растрачивать безумно народные силы на бесплодную борьбу. Наше отечество и так уже достаточно истомилось во внутренних и внешних испытаниях. Пора и отдохнуть.
Телеграммы за последнее время почти каждый день приносят алармистские* известия из разных уголков Кавказа: там – беспорядки, здесь – брожение, а в третьих пунктах и настоящие междоусобные войны…
На первых порах против всё более сгущающейся тучи необходимо принять экстренные меры. Прежде всего правительству надо опереться на местные, популярные силы, необходимо принять и выслушать их и вместе с ними обсудить меры к водворению в крае порядка и законности. Желательно пойти навстречу обществу и тем самым внушить населению Кавказа доверие к благожелательству и готовности власти всеми мерами способствовать умиротворению и культурно-гражданскому процветанию края.
Кавказ тогда безусловно ответит на доверие доверием же – и в лице своих лучших представителей отправит в Петербург депутацию, чтобы познакомить власть с истинным положением вещей на месте. Депутация тогда и выскажется откровенно, в чем заключаются причины последних событий, что необходимо Кавказу и чего он сам себе желает.
* Алармистские, то есть тревожные (от alarm – тревога). – Сост.
Вассан-Гирей Джабагиев
Статья опубликована в газете «Санкт-Петербургские ведомости», 1905 г., № 236, 1 (14) октября. Подписана: Васан-Гирей Джабаги. Повторная публикация в: «Научный вестник Ингушского Государственного университета» 2002, № 1. С. 68-70.
Джабагиев В.-Г.И. Дореволюционная публицистика. Работы 1905-1917 гг. – Назрань-Москва: Ингушский «Мемориал», 2007 г. – 94 с.
Составители сборника: Берснак Джабраилович Газиков, Марьям Джемалдиновна Яндиева, Адам Алаудинович Мальсагов
Свободен лишь тот, кто может позволить себе не лгать. 
Добавить комментарий