Хочу рассказать в этой статье об одном из немногих на сегодняшний день ремесленников Ингушетии. В селе Экажево живет очень интересный и приятный пожилой человек, который занимается пошивом национальной кожаной обуви.Костоев Ибрагим Исмаилович родился в с. Экажево в 1934 году. Этим ремеслом занялся лет 40 назад. Он очень любит свое дело. Говорит о нем с удовольствием. А порядок среди его рабочего инвентаря очень удивил меня. Каждое лекало имело свое место на стене, каждая часть чувяков свое место на полках. Особенно мне приглянулись старинные швейные машинки «Зингер», со своими замысловато-плетеными кованными ножками. Красивые машинки. С любовью и живостью рассказывал нам Ибрагим о своем ремесле.
Первый, cправа налево: Магомед Бексултанович Костоев. (Фотография сделана до депортации ингушского народа) Cпецпоселенец Костоев Магомет Бексултанович, 1918 года рождения, ингуш, образование среднее, бывший работник МВД, выражая явное недовольство тем, что ингуши и чеченцы еще остаются под административным надзором органов МВД, публично заявил: «В Советском Союзе вообще никакого равноправия нет. Одним свобода, а другим устанавливается крепостное право». Когда комендант спецкомендатуры вызвал Костоева в спецкомендатуру для прохождения регистрации, он ехидно спросил коменданта: «Когда Вы снимете с нас крепостное право?» и категорически отказался от явки в спецкомендатуру»
В истории депортированных народов в Казахстан актуальными становятся не только факт депортации, но реабилитация и возвращение на Родину. Советская власть после смерти Сталина начала реабилитировать эти народы, но не хотела их возвращать на Родину. Эти процессы, в первую очередь, были связаны с экономическими реформами, а также новыми планами по использованию казахских земель (освоение целинных и залежных земель в Северном Казахстане). В Казахстан продолжали прибывать все новые и новые переселенцы, но власть, не желая отпускать уже имевшихся, всячески препятствовала их выезду.
5 июля 1954 года вышло Постановление Совета Министров СССР «О снятии некоторых ограничений в правовом положении спецпоселенцев». Начиная с этого времени Управление МВД Акмолинской области проводило многочисленные мероприятия по проблемам депортированных народов. Например, в УМВД было проведено инструктивное совещание с руководящими работниками, осуществляющими работу среди спецпереселенцев в районах области, в каждый район были командированы опытные работники УМВД для организации работы по выполнению постановлений на местах, тщательно проинструктирован весь комендантский состав спецкомендатур [1]. Итак, силовые органы еще более усилили контроль над спецпереселенцами.
Но немаловажным оказался вопрос, связанный с разъяснением спецпереселенцам об их новом правовом положении. Эта работа в городах и районах области проводилась работниками УМВД и велась в контакте с горкомами и райкомами партии, городскими, районными советами депутатов трудящихся, с руководителями и секретарями парторганизаций колхозов, совхозов, предприятий. Разъяснительная работа велась с целью убеждения спецпоселенцев в необходимости оставаться жить и работать на местах, особенно в сельской местности, укрепления трудовой дисциплины. Всем райорганам МВД области дано указание устанавливать спецпоселенцев, намеривающихся бросить работу и выехать, особенно из сельской местности в города, немедленно информировать райкомы партии о таких фактах и совместно принимать меры по предотвращению их выезда.
В те годы в Северном Казахстане проживало много спецпереселенцев, среди них немцы, поляки, чеченцы и ингуши и др. народы. Снятие ограничений спецпереселенцев началось медленно. Сначала отпустили от административного надзора немцев и поляков. Потом только некоторые категории спецпереселенцев. 2 февраля 1956 года Управление МВД Акмолинской области отправило спецзаписку секретарю Акмолинского ОК КП Казахстана Н.И. Журину об освобождении из-под административного надзора органов МВД некоторой категории спецпереселенцев по области [1, 77]. По Акмолинской области освобождено по приказу No0580: ингушей – 370 человек, и чечен- цев – 340 человек; по приказу No0067: ингушей – 848 человек и чеченцев – 551 человек, всего 2109 человек. Общая численность всех спецпоселенцев – 6784 человека [1, 198]. Как видим, чеченцев и ингушей в список попало очень мало.
После объявления нового правового положения численность спецконтингентов в Казахстане значительно сократилась. На учете остались чеченцы, ингуши и незначительное количество других контингентов, высланных из Молдавии, Прибалтийских республик и Украины.
Освобождение из спецпоселения только некоторых спецпереселенцев отрицательно сказывалось на настроении чеченцев и ингушей. Например, были такие спецдонесения МВД Акмолинской области на ингушей: «спецпоселенец Костоев Магомет Бексултанович, 1918 года рождения, ингуш, образование среднее, бывший работник МВД, выражая явное недовольство тем, что ингуши и чеченцы еще остаются под административным надзором органов МВД, публично заявил: «В Советском Союзе вообще никакого равноправия нет. Одним свобода, а другим устанавливается крепостное право». Когда комендант спецкомендатуры вызвал Костоева в спецкомендатуру для прохождения регистрации, он ехидно спросил коменданта: «Когда Вы снимете с нас крепостное право?» и категорически отказался от явки в спецкомендатуру» [1, 200].
Были случаи предвзятого отношения и со стороны представителей местной власти. Например, председатель колхоза имени Дмитриева Дробот и его заместитель, он же секретарь первичной партийной организации колхоза Халчевский всячески оскорбляли спецпоселенцев Северного Кавказа, публично называя их ворами и бандитами, направляли их на самую плохую и низкооплачиваемую работу, тем самым способствовали их выходу из колхоза. В виду такого отношения из колхоза имени Дмитриева в 1955 году выехали 24 семьи спецпоселенцев Северного Кавказа, также к выезду готовились другие [1, 140]. С каждым днем ситуация накалялась.
В период объявления спецпоселенцам нового правового положения, то есть с 1 августа 1954 года по 1 ноября 1955 года, с территории области выбыло 5024 человека, из них 4274 человека выехало по разрешению колхозов, совхозов, организаций и предприятий, остальные 750 человек выехали самовольно без разрешения с места работы и органов МВД [1, 15]. Из общего числа выбывших около 80% составляли спецпоселенцы Северного Кавказа.
По состоянию на 25 мая 1956 года на учете спецпоселения по Акмолинской области числи- лось всего 19423 человека, из них чеченцев и ингушей – 18 258 человек, административно-высланных из Молдавии – 976 человек, участников и членов семей украинских националистов – 164 человека, и других (ссыльных) – 25 человек. В течение 1955 года из территории области из числа спецпоселенцев чечено-ингушей выбыло в другие области – 3139 человек, а прибыло из других областей только лишь 1075 человек [1, 97]. Из оставшегося спецконтингента в городах, райцентрах и рабочих поселках проживало 7690 человек, остальные 11 733 человека проживают в сельской местности – в колхозах и совхозах области.
Все эти ситуации самым негативным образом сказывались на репрессированных, многие спецпереселенцы Северного Кавказа принимали самостоятельное решение выехать в Северный Кавказ. (more…)
УКАЗ ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ 
«Казалось, все это пройдет, я был готов поклясться, что это сон. Я вспоминал отца, арестованного в 37 году… Мне казалось, вот-вот проснусь, отец зайдет, я все это расскажу… Но это был не сон…»В 1931 году в Ингушетии в селении Насыр-Корт родился Хаджи-Умар Орснакиевич Костоев. В свои 75 лет он работает преподавателем звукорежиссуры в Студии искусств. Именно в этой студии мне и посчастливилось познакомиться с этим замечательным человеком. В 1992 году Костоев вместе со своими единомышленниками основал телевидение в Ингушетии.
Вахмистр Российской Императорской армии. Родился в селе
В этом материале я хочу рассказать о жизненном пути Ильяса Хусейновича Костоева. Врач-фтизиатр высшей квалификации, Ильяс Хусейнович работает в республиканском противотуберкулезном диспансере. Его трудовой стаж насчитывает 53 года, и доктор Костоев не собирается оставлять свое дело, которому отдал всю сознательную жизнь. — Ильяс Хусейнович, вся Ингушетия вас знает как врача-фтизиатра и заслуженного человека. Нам хотелось бы, чтобы вы рассказали о себе: как росли, как стали врачом. — Я родился 5 мая 1938 года в Гамурзиево, в крестьянской многодетной семье. Нас было 5 братьев и одна сестра. Мой отец Хусейн Мусостович и мама Айшет Сосиевна, несмотря на трудную жизнь, воспитывали нас в лучших традициях ингушского народа. Я благодарен своим родителям за то, что с раннего детства прививали нам эти качества, потому что в последующей жизни родительская наука мне очень пригодилась. — В этом году исполняется 75 лет со дня выселения ингушей в Казахстан и Среднюю Азию. Вы помните депортацию, войну. Расскажите, какая была обстановка в Ингушетии? — Детская память цепкая. Помню, что жизнь была трудной. И трудно было всем: и детям, и взрослым. Помню малгобекскую оборонительную, как сейчас говорят, операцию. К нам залетали фашистские самолеты и бомбили пойму реки Назранка. Наша семья была вынуждена покинуть свой дом. Мы ушли в сурхахинский лес, где провели некоторое время, спасаясь от бомбежек. Это был 1943 год. Оттуда нас перевезли в местечко Сийна Кхера, недалеко от Средних Ачалуков. Выкопали у основания холма землянку и жили там. Но это продолжалось недолго. Мы вернулись домой. Отца нашего призвали в трудовую армию на рытье оборонительных сооружений, и домой он вернулся только перед выселением. Накануне выселения, 22 февраля 1944 года, у нас родился брат Мурад, который в возрасте одного дня от роду, как и все мы, стал «врагом народа» и отправился в далекий Казахстан под бдительной охраной НКВД. Утром 23 февраля к нам постучали. Отца дома не было, его, как и всех мужчин, забрали ранее, якобы на собрание по подготовке к весенне-полевым работам. Мы все проснулись. Мама с трудом поднялась и открыла двери. К нам вошли трое военных. Один из них сказал, чтобы собирались и выходили на улицу. Мама, ошеломленная этим, не знала что делать. Она долго искала ключ от замка, но не могла найти. Один из солдат штыком сорвал с сундука замок и открыл крышку. Мать начала собирать посуду, но солдат забрал у нее вилки, ложки и прочие предметы и выкинул их на улицу. – Берите продукты и теплую одежду, — сказал военный. Мама взяла из сундука наши сбережения, но у нее тряслись руки, и она не могла завернуть эти деньги в платок. Тот же военный взял у нее из рук купюры и, завернув их в материю, туго завязал на поясе нашей матери. – Вот это вам больше пригодится, чем посуда, — сказал он. Нас собрали в большом дворе нашего соседа из тейпа Саговых. Было холодно. Люди ничего не знали о происходящем. К трем часам дня пришел отец. Ему разрешили зайти домой и взять мешок кукурузы и немного пшеничной муки. На следующий день утром нас всех пешком повели на станцию Назрань, где уже стояли товарные эшелоны. Я на всю жизнь запомнил номер этого скотского вагона: № 36. В нем были только двухярусные нары, 
За его смелые и адресные критику и разоблачения любого, кто посягал на интересы, честь и достоинство ингушского народа, Беслан Костоев по праву слыл ингушским Белинским. За жизнь, посвященную делу создания ингушской государственности и восстановлению попранных прав ингушей, Беслана Усмановича помнят как истинного патриота своей родины.За его вклад в образование Республики Ингушетия сегодня Беслана Костоева чествуют, как одного из ее основателей Беслан Усманович Костоев — выдающийся сын ингушского народа, ветеран ингушского национального движения за создание ингушской государственности на ее исторически территориальных границах, член «Народного Совета» Ингушетии, доктор исторических и экономических наук, профессор, академик РАЕН, автор многих признанных работ по проблемам репрессированных народов и национальных отношений.Костоев Беслан Усманович родился 9 марта 1936 года в г. Орджоникидзе (ныне Владикавказ) СО АССР, в семье известного в Ингушетии религиозного деятеля, участника первой мировой и гражданской войн Усман-муллы. 
Роль газеты «Сердало» в истории ингушского народа невозможно преувеличить. Поэтому мы, сегодняшние журналисты одной из старейших газет нашей страны, не без гордости говорим о наших предшественниках, людях, оставивших неизгладимый след в народной памяти. Главная газета Ингушетии всегда оставалась центром притяжения всей национальной интеллигенции. В «Сердало» начинали свой творческий путь выдающиеся ингушские писатели. Став символом нации, газета с первого дня своего существования оказалась зеркалом ингушской жизни, отражая на своих страницах стремление народа к свету и добру. У «СЕРДАЛО» завидная судьба. И этой своей судьбой, народной любовью, прошедшей 
Закон РСФСР «О реабилитации репрессированных народов», принятый Верховным Советом РСФСР 26 апреля 1991 года, законодательно закрепил процесс восстановления исторической справедливости в отношении народов, подвергшихся в сталинскую эпоху геноциду, насильственному переселению и преследованию по национальным мотивам. Потребовалось чуть ли не полвека, чтобы на государственном уровне признать противозаконными и чудовищными все репрессивные акции, практиковавшиеся в отношении этих народов и их роковые последствия. Помню, что творилось в зале заседаний Верховного Совета РСФСР, когда закон был принят. Депутаты и гости обнимались, аплодировали, поздравляли друг друга. На глазах у многих были слезы радости. С облегчением вздохнули и мы, я и депутат Верховного Совета Ибрагим Юсупович Костоев, с которым в течение 8 месяцев мы разрабатывали концепцию и проект этого закона, доводили его до совершенства.
Хамхи – одно из крупнейших башенных поселений Горной Ингушетии замкового типа, расположено в центре Таргимской котловины на левом берегу р. Ассы (Рис. 1). В настоящее время Хамхи административно входит в состав Джейрахского района Республики Ингушетии. Вблизи него располагаются еще несколько башенных поселений, основанные выселенцами из Хамхи: Хайрах, Нижний Хайрах, Балкой-Ценге, Исмаилово; до 20-х гг. ХХ в. на месте расположения школы-интернета у пос. Хамхи располагалось поселение Каза-Ценге. Башни и другие памятники Хамхи изучали в разное время В.Ф. Миллер1, Л.П. Семенов2, И.П. Щеблыкин3, А.И. Робакидзе4, В.И. Марковин5, М.Б. Мужухоев6, Л.А. Перфильева7, Д.Ю. Чахкиев8 и другие. В Хамхи сохранились несколько десятков памятников, относящихся к различным периодам истории ингушского народа (со II тыс. до н.э. – до XIX в.). 
Аннотация Статья посвящена анализу проблемы этнополитической карты ингушских обществ в период с позднего Средневековья до конца XVIII в. Показано влияние географической среды на расширение ареала расселения или безвозвратной миграции населения. Подтверждена зависимость фактора хозяйственного или имущественного значения территории, а также социальной структуры общества и его дальнейшее укрупнение и/или выделение самостоятельных этнических групп в самостоятельное общество. Указывается на то, что ингушские территориальные общества в период позднего Средневековья представляли этнополитически оформившуюся систему. 
Хамхи — одно из крупнейших башенных поселений Горной Ингушетии замкового типа, расположено в центре Таргимской котловины на левом берегу р. Ассы. В настоящее время Хамхи административно входит в состав Джейрахского района Республики Ингушетии. Предания об основании Хамхи объясняют его название, как имя собственное основателя самого поселения [1].
Свободен лишь тот, кто может позволить себе не лгать. 