Свободен лишь тот, кто может позволить себе не лгать.

В нашей журналисткой практике нередко встречаются исторические персоналии, настолько интересные и необычные по своей сути, что они способны не только надолго захватить воображение, но и поселить в душе желание снова вернуться к творческому осмыслению их судеб. Одной из таких персоналий стала для меня незаурядная личность Заурбека Ховдиевича Ахушкова. В свое время перипетии яркой судьбы этого человека вдохновили Николая Брешко-Брешковского, которого называли русским Александром Дюма и Жоржем Сименоном, на написание немалого количества страниц увлекательной остросюжетной прозы. Однако, по досадному стечению обстоятельств, мы практически ничего не знали о нашем земляке, оказавшемся в самой гуще многих событий, характеризующих давно ушедшую эпоху, пока это имя во всем его феерическом блеске не вернул нам известный исследователь и краевед Берснако Газиков.

В ПРОШЛОМ году мы публиковали отрывки из книги Н.Н. Брешко-Брешковского «Албанская сирена», обнаруженной Берснако Газиковым в одном из архивов нашей страны. В этой книге, опубликованной в Белграде в далеком 1927 году, повествуется о том, как Заурбек Ахушков в 1925 году помог прийти к власти второму президенту Албании Ахмеду-бею Мухтару Зоголли (Ахмету Зогу), ставшему затем одним из колоритнейших европейских монархов прошлого века. В 1928 году Ахмет Зогу провозгласил себя первым королем Албании и правил страной до 1939 года.

В своем романе «Дикая дивизия», восемь частей которого увидели свет в рижском издательстве «Мир» в 20-х годах прошлого столетия, Н.Н. Брешко-Брешковский писал: «…И уже совсем необыкновенная биография Заур-Бек Охушева (Ахушкова — авт). Как и Тугарин, питомец Елизаветградского училища, он вышел эстандарт-юнкером в Ахтырский гусарский полк и через месяц, оскорбленный полковником Андреевым, на оскорбление ответил пощечиной. Ему грозила смертная казнь. Бежал в Турцию и, как мусульманин, был принят в личный конвой султана Абдул-Гамида. Потом, с производством в майоры — он уже начальник жандармерии в Смирне. Но под турецким мундиром билось сердце, любящее Россию. Вспыхивало желание вернуться и, будь что будет, отдаться русским войскам. А когда вспыхнула война, Заур-Бек в ужас пришел от одной мысли, что под давлением немцев, он вынужден будет сражаться против тех, кого никогда, ни на один миг не переставал любить. И вот, спустя двадцать лет, новый побег, но тогда из России он бежал юношею, а теперь из Турции бежал усатый, поживший, с внешностью янычара, опытом умудренный мужчина. Высочайше помилованный, Заур-Бек принят был всадником в Чеченский полк, получил три солдатских креста, произведен был в прапорщики, затем в корнеты…»

Подтверждает последнее архивный документ, обнаруженный Берснако Газиковым:

«Командир Чеченского конного полка

Начальнику Кавказской Туземной конной дивизии

8 октября 1916 г. № 2785

Рапорт (more…)