Свободен лишь тот, кто может позволить себе не лгать.

Байсара Мочкхо

Эжи Эхк (Йовлой КIант), БIархой КIант, Ивизда ГIазд, Мухлой БаIашк, Ауша Элмарза, Хоаной Хинг, Оарца КIарцхал и многие другие — они все относятся к более старшему поколению легендарных сынов ингушского народа. О них вы не прочитаете ни в одной книге, несмотря на то что они реально жившие исторические личности не очень далекого прошлого. Они живут, как и многие другие, в легендах, песнях самого народа.
Такова судьба и младшего поколения, таких, как Байсара Мочкхо, Уцига Малсаг, Кантыша ТIой, ГIамарза Дошлакьа, Хьиса Элти, Саьмпе Ума, и многих других, живших сравнительно недавно — в середине XIX века.
Об их героических делах ученые тоталитарного режима умалчивали сознательно, так как они никак не вписывались в образы представителей первобытного родового строя кавказских туземцев, которых потом просветили пришедшие к власти большевики.
Люди большой и яркой героической судьбы живут в памяти народа независимо от того, пишут ли историки какого-либо режима о них или не пишут. Всех вышеперечисленных легендарных сынов Ингушетии можно отнести именно к такой категории великих людей, имена которых народ увековечил за их патриотические дела, за их беспредельную преданность своему народу. Мы перед собой ставим задачу описать то, что сохранилось в памяти народа именно о тех, кто своими делами прочно вошел в легенды, песни своих потомков.
Одной из таких ярких личностей прошлого является Байсара Мочкхо (Сергей Федорович Базоркин). О нем при его жизни и после смерти всегда рассказывали легенды и пели песни лишь потому, что о его добрых делах рассказать простым повествованием невозможно.
Родился Мочкхо в 1817 году в семье прапорщика царской армии из рода Эги ваьра Газд в Камбилеевском хуторе, в тех местах, где сейчас находится село Базоркино. Обучался он в Тифлисской духовной семинарии — единственном учебном заведении на всем Кавказе. В те времена наши предки были язычниками, поклонялись многим божествам, среди которых был и Гал-Ерда (его именем клялись на верность России в 1810 году). Многие несведущие современники неверно толкуют о том, что Мочкхо принял православие, будучи мусульманином. На самом деле это не соответствует действительности. Он поступал на учебу в духовную семинарию будучи язычником, а в таком учебном заведении могли учиться только христиане, поэтому он принял православие, его нарекли именем Сергей сыном Базорки (от Байсара).
Итак, из Байсара Мочкхо (ингушский вариант) он становится Базоркиным Сергеем Федоровичем. Для многих непонятно русское звучание фамилии Базоркиных, так как в обычном общепринятом нахском варианте она должна была звучать как Боазаркъа наькъан.
В вышеназванной духовной семинарии Мочкхо успешно изучал российскую грамматику, чтение, письмо, краткий курс священной истории, арифметику, Закон Божий, географию, всеобщую историю, кроме родного ингушского языка знал и свободно говорил на языках грузинском, осетинском и чеченском. Для тех времен это был высокий уровнь знаний.
В службу царскую вступил 18 декабря 1838 года переводчиком в Управление владикавказского коменданта, затем в 1841 году был назначен приставом алагирского и куртатинс-кого народов, в феврале 1843 года был переведен на службу к приставу ингушевского и карабулакского народов в качестве переводчика, потом назначен помощником пристава и одновременно заведовал Камбилеевскими хуторами, где и было основано из тогдашних хуторов село, названное его именем Мочкий-Юрт, или в русском варианте — Базоркино. Чтобы перечислить все награды, полученные им за свои легендарные организаторские способности и добрые дела, потребуется много времени, поэтому мы ограничимся основными из них:
1846 год — Всемилостивейше награжден орденом Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость»;
1848 год — награжден орденом Святой Анны с бантом;
1849 год — произведен в штабс-капитаны;
1850 год — награжден бриллиантовым перстнем самим наследником государя во время его приезда во Владикавказ и т. д.
Для тех времен это был высочайший уровень достоинства — успехов в общественной и политической жизни.
Но не за высокие награды и ратные подвиги слагали народы легенды и песни о достойнейшем сыне ингушского народа, а за его добрые дела. Здесь уместно их перечислить, как и те награды.
В то трудное время, когда на Кавказе шла ожесточенная война, которая длилась долгие годы, гибли целые народы и племена. Своей дальновидной политикой он вместе с верными соратниками вел свой маленький народ не к пропасти и гибели, а, умело обходя крутые повороты истории и военного лихолетья, вывел его из пропасти. Этим историческим подвигом он сохранил свой народ, сохранил Ингушетию — свою Родину — для грядущих поколений.
Народ, который долго поклонялся языческим богам, не мог приобщиться к новым условиям жизни, поэтому Мочкхо вместе со своими соратниками, такими, как Уцига Малсаг Долгиев, Дошлако Гамурзиев, Кантыш Т1ой, Барсук Мальса-гов и другие, использовав высокий религиозный авторитет Кунта-Хаджи Кишиева, с которым он был в близких отношениях, организовал принятие ислама нашим народом, хотя сам до конца своих дней оставался в православии. Для него, патриота своего народа, было целью жизни покончить с язычеством и приобщить соплеменников к одной из великих религий мира и этим самым оздоровить нравственную сторону жизни народа. Он хотел видеть свой народ нравственно здоровым, честным и трудолюбивым, уважающим закон и каноны единой религии.
Общеизвестно, что царские сатрапы преследовали всякую мысль, которая могла бы объединить горцев, сплачивать их вокруг какой-либо идеи.
Носители таких идей подвергались аресту, ссылались на каторгу, и там их ждала мученическая смерть. В те времена такому гонению был подвергнут выдающийся шейх Кунта-Хаджи Кишиев, хотя он жил скромной жизнью праведника-дервиша. Царских сатрапов пугал его высокий авторитет и число сторонников его учения — «Зикра». Он был вызван во Владикавказ к наместнику царя на допрос и для возможного ареста.
Переночевав у своего знакомого (в с. Базоркино) некоего Аспиева ТIоги, он пешком направился в г. Владикавказ к наместнику.
По дороге его догнал ехавший к наместнику на служебной тройке лошадей Байсар Мочкхо. Последний подобрал дервиша-старца и доставил в город. В пути они познакомились. Мочкхо знал, зачем наместник вызвал к себе Кунта-Хаджи Кишиева, поэтому он прежде сам зашел к наместнику, объяснил ему несостоятельность тех слухов и представил дервиша со словами:
— Ваше Сиятельство, какую угрозу России может представлять этот странник-дервиш?
Наместник после такого авторитетного вмешательства почтеннейшего Мочкхо Базоркина смягчил свой пыл и отпустил Кунта-Хаджи с миром домой в Чечню.
Его знакомый Аспиев ТIоги по такому радостному случаю запряг пару волов и на них повез Великого Устаза в Чечню. По приезде их там состоялись религиозные торжества, жертвоприношения и зикр, где ТIоги Аспиев принес в жертву одного из своих волов. Когда он отправлялся в обратную дорогу, подвязав ярмо с одним волом в упряжке, то мюриды Великого Устаза вместо жертвенного привели ему чернорябого вола, и ТIоги благополучно вернулся домой. Приехав домой, Аспиев ТIоги рассказал Мочкхо о торжествах, какие были в Чечне по случаю возвращения Кунта-Хаджи, и о том, что он пожертвовал одним своим волом ради такого праздника.
Мочкхо Базоркин, высоко ценивший все поступки людей, возвеличивающих честь ингушского народа, воспринял этот поступок Аспиева с великой радостью и сказал: «Ты поступил как настоящий ингуш» — и подарил ему из своего стада двух быков за его патриотический поступок.
Мочкхо высоко ценил честь своего народа и не оставлял без внимания всякого, чьи поступки возвеличивали ингушский народ, ценил умных, инициативных и честных людей, способных своими делами высоко нести честь и достоинство народа.
Вместе с тем он жестоко расправлялся с работорговцами, ворами, грабителями и убийцами. Целью его жизни было сделать свой народ честным и счастливым. Это знакомство Байсара Мочкхо с Кунта-Хаджи явилось началом их большой дружбы. После этого еще два раза приезжал Кунта-Хаджи к нему. Когда последний раз Великий Устаз возвращался после поездки к Мочкхо, он ехал и часто улыбался от волновавшей его радости. Когда мюриды попросили его поделиться этой радостью, он ответил: «Два раза я приезжал к галгаям, просил Аллаха сделать их мусульманами, не было положительного ответа. Приехал я третий раз, и Аллах принял нашу молитву — галгаи примут ислам».
Многие спорят о сроках принятия ислама, не спорьте: процес этот длился долго. Но окончательное принятие ислама нашими предками закончилось в 1860-х годах благодаря двум легендарным людям: Кунта-Хаджи Кишиеву — Великому нашему Устазу, как главному проповеднику ислама, и помогавшему ему осуществить эту Великую Миссию патриоту Ингушетии Байсара Мочкхо.
Если бы на счету Мочкхо была только эта заслуга, и то он заслужил, чтобы потомки воздвигли ему памятник.
Его гибкий ум, неиссякаемая энергия и дальновидная политика в долгое лихолетье войны не только сохранили маленький народ от исчезновения с лица земли, но указали путь к жизни мирной и нравственно здоровой. Не случайно он в памяти народной является идеалом мужества, добра и патриотизма.
По словам самого Кунта-Хаджи, «Дала даькъал вир Мочкха къаман яхь йолаш саг из хилирах». По завету своего Устаза мюриды ислама совершили «мух» — обряд священной молитвы, как мусульманину, умершему Мочкхо.
Родовой склеп Мочкхо, сооруженный из кирпича, находился во дворе его потомков, под небольшим холмиком-могилой. Там, в подземелье, с трудом помещались два деревянных гроба славной четы Базоркиных — Мочкхо и его жены Хамбешар. Конечно, этой святыни нет сейчас, она стерта с лица земли.
В день нашего выселения 23 февраля 1944 года родовой склеп семьи Мочкхо врагами нашими был вскрыт, гроб с его останками был извлечен и публично сожжен. История эта рассказана нам покойным Идрисом Базоркиным.
Внук Байсара Мочкхо Сергей Базоркин (назван этим именем в память великого своего деда) жив и здоров, живет в настоящее время в г. Карабулаке и имеет шестерых сыновей и двух дочерей, множество внуков. Несмотря на свой солидный возраст, выглядит вполне бодро, отличный собеседник, при хорошей памяти; лицом, а особенно усами, смахивает очень на своего легендарного деда. Фотографии Мочкхо не было. Узреть образ человека-легенды помог неожиданный случай. Правнучка Мочкхо, представительница другой национальности, 85-летняя старушка, прислала из Москвы в 1976 году Идрису Базоркину редчайшую фотографию, где Мочкхо снят стоящим около сидящих своячениц.
Из документов тех времен четко просматривается решение царского правительства: карабулаки (плоскостные ингуши) подлежат или поголовному уничтожению, или поголовному переселению. На деле применили и то, и другое. До переселения карабулаков в Турцию их села просто уничтожались, а когда при посредничестве Мусы Кундухова (осетинский генерал) была достигнута договоренность, началось поголовное переселение карабулаков в эту мусульманскую страну. Остаться мог только тот, кто мог себя причислить к галгаям или еще к какому-нибудь этносу.
Мочкхо, как патриот своего многострадального народа, помог многим остаться дома под видом другой национальности. Судьба карабулакского народа была перечеркнута царскими сатрапами. Основная часть его была переселена в Турцию, а остальные растворились в массах чеченцев и ингушей.
Умудренные жизнью старцы шли к Мочкхо набираться ума-разума. Задавали ему самые каверзные вопросы, на которые он легко и просто отвечал. Среди них звучал и такой вопрос: «Какая самая неотвратимая беда может постигнуть настоящего горца-мужчину?» Среди возможных несчастий они перечисляли: ограбление с уводом коня разбойниками в пути, отнятие любимой женщины, убийство отца и брата и т. д., но ни одно из них не подтвердил Мочкхо как подлинную беду для настоящего горца-мужчины. Тогда старцы попросили Мочкхо назвать эту неотвратимую и ничем не исправимую беду. Он ответил: «Не исправимая ничем беда — непутевые сыновья».

М. Аушев