Рядом с Мецхальским обществом к востоку от него расположено Хамхинское, а за ним Цоринское общества. Следовательно, западною границею Хамхинского общества служит восточная граница Мецхальского общества. С востока оно отделяется сперва р. Ассою и участком Сарали-Опиева Грозненского округа, затем по границам земель селения Грозненского округа, указанными подробно на карте до южной границы. Северные границы обоих обществ составляют для Хамхинского общества границы отмежеванных казачьим станицам и войску лесам, а для Цоринского общества участок Сарали-Опиева и также границы казенных и войсковых лесов. Южную же границу обоих обществ составляют скалистые хребты отрогов Главного Кавказкого хребта, составляющих в тоже время границу Тифлиской губернии. Восточную границу Цоринского общества составляет граница Грознеского общества.
Если древний период в истории северо-кавказских народов из-за отсутствия прямых документальных источников остается малоизученным, то XVI—XIX века, по обилию письменных свидетельств, доступны изучению даже непрофессионалов. Но тем не менее исследователи из Осетии, Грузии и отчасти из Москвы неправильно трактуют вопрос о расселении чеченцев и ингушей в указанное время.
В связи с опубликованием работ 3. Измайлова, Л. Ахриева, А. В. Аушева и др., записавших некоторые произведения устного творчества ингушей, возникли довольно большие разногласия в оценке значения фольклора на данном этапе социалистического строительства значении ингушского фольклора высказываются самые разноречивые мысли, которые в основном могли быть сформулированы следующим образом:
Усиление темпов культурного и хозяйственно-политического развития нацобластей Советского союза и, в частности, Северного Кавказа во многом зависит от большевистски правильного разрешения целого ряда национально-языковых вопросов. Построение национальной терминологии, разработка конкретных систем национальных орфографий, рационализация, унификация алфавитов, изучение диалектов нац. языков, составление их научных грамматик и др. — все это на современном этапе соцстроительства в нацобластях приобретает исключительное значение и должно привлечь к себе максимальное внимание научных и практических работников, участвующих в национально-культурном строительстве нацобластей. Развитие периодической национальной печати, доведение печатного слова, политической статьи, научной брошюры, художественного рассказа до трудящегося горца в большинстве случаев обусловлено тем, как написана предлагаемая для чтения литература. Все отдельные вопросы нац. языкового строительства, в конечном счете, концентрируются вокруг одного основного вопроса оформления и всестороннего развития национального литературного языка. До самого последнего времени в нацобластях Северного Кавказа это оформление и развитие нац. литературных языков проходило без достаточно необходимого руководства со стороны специальных научно-исследовательских организаций, комитетов Н. А. и нац.институтов. Мало того, в условиях нашего края мы часто сталкиваемся с фактом просто умышленного создания препятствий в развитии единых норм литературной речи, письменного языка путем разнобоя в алфавитной работе, орфографической. терминологической и др. В первую очередь, это относится к вопросу о чечено-ингушском литературном языке. Исторически близкие друг к другу по культуре, языку, территории, формам хозяйства, чеченцы и ингуши на ряде конференций сами неоднократно поднимали вопрос о создании единого чечено-ингушского литературного языка и об объединении целого ряда культурных мероприятий. Так, в частности, уже на чечено-ингушской конференции по унификации алфавитов, происходившей в г. Владикавказе в июле 1928 г., по вопросу об издательских мероприятиях было вынесено следующее постановление: «Близкое родство ингушского и чеченского языков и достаточно ясно определившаяся тенденция к дальнейшему их сближению ставят на очередь вопрос об объединении издательской работы и об установлении основ общего письменного языка. 
«Иногда сопоставление известного исторического факта с данными фольклора позволяют делать совершенно новые выводы или изменить оценку фактов, считавшихся установленными. V томе «Известий востоковедов при Академии наук», в статье Генко «Из культурного прошлого ингушей» упоминается о вратах персидского царя Ануширвана, которые находились где-то в районе Ассинского ущелья. Персидский царь Ануширван, о котором упоминает Генко, жил в VIII веке. 
По словамъ 
Мы с честью сдали этот экзамен, не утратив веры во Всевышнего, своей самобытности и идентичности, верности долгу, достоинства, надежды на справедливость и в будущее благоденствие на нашей земле.
Думаю, во многом это связано с тем, что во все времена в нашем народе всегда находились личности, настоящие мужчины, которые своими словами и делами помогали найти верные решения в самых сложных жизненных ситуациях.
Их можно перечислить, это: народные заступники, герои Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной воин, религиозные авторитеты, руководители Ингушетии всех рангов, политические и общественные деятели, ветераны Афганистана, участники ликвидации последствий аварии в Чернобыльской АЭС, сотрудники правоохранительных органов и многие другие, простые жители нашего региона.
В этом материале мне хочется рассказать об одном из таких жителей, моем дедушке по материнской линии – Костоеве (Кастоеве) Магомеде Бексултановиче.
Сразу оговорюсь, что многое из его биографии мне не известно и хотелось бы узнать больше. Однако, по моим детским воспоминаниям, отзывам тех, кто его помнит, это был достойный человек.
Костоев Магомед Бексултанович родился в селении Насыр-Корт Назрановского района в 1918 году в семье общественного деятеля и революционера Бексултана Эсмурзиевича Костоева.
Бексултан Эсмурзиевич слыл очень уважаемым человеком, по хозяйственным делам посещал разные регионы Кавказа, знал несколько языков и местных наречий. Он был близко знаком со многими революционерами, в частности, рекомендацию в ВКП (б) ему дали Киров С.М. и Орджоникидзе Г.К. Свидетельством тому могут послужить записи с фамилиями, адресами указанных и других видных деятелей того времени, которые сохранились в нашей семье.
По воспоминаниям современников, после окончания Гражданской войны Бексултан Костоев работал на разных партийных и хозяйственных должностях: возглавлял консервный завод в поселке Майский, был директором Бесланского конезавода. Перед выходом на пенсию избирался народным судьей по Назрановскому округу. Умер Бексултан Костоев в 1943 году и похоронен на родовом кладбище в селении Насыр-Корт.
Две интересные детали, ко всему прочему характеризующие Бексултана Костоева, как настоящего мужчину и уважаемого человека.
В период репрессий часто случалось, что под давлением следственных органов вчерашние соратники оговаривали друг друга. Руководствуясь инстинктом самосохранения или по другим причинам, приписывали факты, которых и не было в помине. История знает такие эпизоды. Однако, по воспоминаниям современников, за моим прадедом таких моментов не отмечается.
Показательным примером была ситуация с бывшим начальником отдела ВЧК на Владикавказской железной дороге, заместителем наркома внутренних дел Ингушской Республики Эглау Тагиевичем Чабиевым, которого ложно обвинили «в потворстве бандэлементам, использовании служебного положения в личных целях» и отдали под суд. В ходе следствия Бексултан Костоев, один из немногих опрошенных по делу, дал Чабиеву Э.Т. объективную характеристику и никоим образом не поддержал сторону обвинения.
Вторая деталь, указывающая на достойно пройденный прадедом жизненный путь, заключается в следующем.
Фамилия Костоевых в Насыр-Корте в те трудные годы насчитывала всего 6 дворов (жили вдоль современной улицы Тутаева, как и сегодня). Но всякий раз, когда всадник проезжал мимо их домовладений, он сходил с коня и шел пешком, ведя лошадь под узды, тем самым выказывая уважение к хозяевам.
Вернемся к истории моего деда – Магомеда Бексултановича. Он был вторым по старшинству ребенком в семье. Старший брат Осман был репрессирован в 30-х годах, из двух младших сестер-близняшек в живых осталась одна – Рукият, которая впоследствии вышла замуж за будущего заместителя председателя правительства ЧИАССР, уважаемого и достойного человека Ахмеда Бузуртанова и родила ему четверых детей: Магомед-калу, Марго, Розу и Зарету.
По рассказам родных и близких, в детстве дед с несколькими ингушскими сверстниками учился в школе, расположенной во Владикавказе (в те времена многие предпочитали отдавать своих детей в учебные заведения за пределами региона из-за дефицита мест в образовательных учреждениях и низкого уровня подготовки преподавателей).
К сожалению, я не знаю, какое образование получил мой дед после окончания школы во Владикавказе, но Великую Отечественную войну он встретил в лейтенантских погонах сотрудника НКВД.
В феврале 1944 года пришла весть о депортации. Никто не мог ответить на главный вопрос: за что? Формулировка Постановления Президиума Верховного Совета СССР «…за массовое сотрудничество с оккупантами, антисоветскую деятельность, бандитизм…» не соответствовала действительности.
ЧИАССР никогда не была под оккупацией, в республике прошли 3 военные мобилизации. В результате были сформированы: 317-я стрелковая дивизия, 242-я горно-стрелковая дивизия, 16-я саперная бригада, 114-я кавалерийская дивизия (сформирована решением Госкомитета по обороне СССР за №894сс от 13 ноября 1941 г., дед числиться в списках личного состава данного соединения) и 255-й отдельный кавалерийский полк. (more…)
