Свободен лишь тот, кто может позволить себе не лгать.

На историческом, культурном фоне Просвещения Северного Кавказа особо выделяется фигура ингушского просветителя, социального мыслителя, крупного политического и общественного деятеля, экономиста-аграрника, социолога, публициста, ученого Вассан-Гирея Ижиевича Джабагиева (1882-1961), чье творчество – универсальное, беспримерное по многообразию тем, сюжетов, проблем – вышло за рамки Северного Кавказа, получило общероссийский и мировой резонанс. Впервые о Джабагиеве и его трудах заговорили лишь на исходе ХХ века. Большая часть трудов просветителя, представленная на французском, польском, турецком языках, не переведена и до сих пор недоступна исследователям.

Наследие ингушского просветителя возвращается в родную культуру благодаря усилиям современных исследователей. М. Яндиева, Б. Газиков, А. Мальсагов проделали немалую работу в архивах и библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Грузии, Польши, Германии, Турции, Франции, в Библиотеке Конгресса США по выявлению, систематизации фактических данных о жизни и деятельности В.-Г. Джабагиева и его трудов. Работы М. Яндиевой [1] явились первой попыткой исследования многогранного и, поистине, энциклопедического наследия В.-Г. Джабагиева.

Вассан-Гирей Джабагиев родился 3 мая 1882 года в селе Насыр-Корт в семье полковника царской армии, полного георгиевского кавалера Ижи Джабагиева. Успешно окончив Владикавказское реальное училище, Вассан-Гирей поступает на сельскохозяйственный факультет Дерптского политехнического института, а затем продолжает образование в Германии в Йенском университете, где изучает естественные науки, земледелие и экономику сельского хозяйства. По завершении учебы В.-Г. Джабагиев, став экономистом в области земледелия, получает возможность применения своих знаний в научной и практической деятельности в годы службы в департаменте земледелия Министерства земледелия и государственных имуществ России. Основную работу В.-Г. Джабагиев совмещает с активным сотрудничеством в целом ряде общероссийских и региональных средств массовой информации, таких как «Санкт-Петербургские ведомости», «Россия», «Сельскохозяйственное образование», «Ежегодник департамента земледелия», «Земледельческая газета», «Правда», «Горская жизнь», «Каспий» и др. В «Земледельческой газете» В.-Г. Джабагиев вел отдельную рубрику «Отклики печати», в которой представлял читателям обзор наиболее интересных переведенных им материалов сельскохозяйственных журналов и газет Англии, Франции, Германии и знакомил российских специалистов с европейским опытом.

На сегодняшний день в изданиях периода 1905-1917 гг. обнаружено более 150 работ просветителя (и это лишь часть его доэмигрантского наследия) самого различного содержания: по аграрной, экономической политике России, стран Европы (Нидерландов, Германии, Боснии и Герцеговины), США, по вопросам международной политики Англии, Турции, Персии, культурной политики скандинавских стран, мусульманского просвещения, реформирования ислама, внешней и внутренней политики России и особенно – политического и гражданского устройства северокавказского региона. Вот краткий перечень его работ: «Разбой и ингуши», «Мусульмане в России», «Британская миссия в Кабуле», «Что нужно Кавказу?», «Ингуши и грамотность», «Император Вильгельм и ислам», «К англо-турецкому конфликту», «К вопросу о высших учебных заведениях на Кавказе», «Ислам, прогресс и конституция», «Султан Абдул-Гамид», «По поводу польской политики Пруссии», «Инородцы и Россия», «Персия и конституция», «Сельскохозяйственная агентура в США», «Низшее сельскохозяйственное образование в Германии», «Высшие народные школы в скандинавских странах» и многие другие.

После Февральской революции 1917 года В.-Г. Джабагиев, наряду с другими видными общественно-политическими деятелями Северного Кавказа: Тапой Чермоевым, Басиятом Шахановым, Пшемахо Коцевым, Нажмутдином Гоцинским, Нухбеком Тарковским, Рашидханом Каплановым, Баширом и Абдусаламом Далгатами – принимает горячее участие в создании суверенного государственного образования Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917-1918), который позднее стал называться Горской Республикой (1918-1920). Вместе с северокавказскими лидерами он провел I съезд горских народов Кавказа, подготовил политическую платформу, конституцию, проект реформ земского самоуправления, местного суда, школьного образования [2]. Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана В.-Г. Джабагиеву виделся составной частью будущей Российской Федеративной Демократической Республики. Он занимал пост главы парламента этого Союза (Горской Республики). В 1921 г. правительство Горской Республики доверило В.-Г. Джабагиеву, спикеру парламента, представлять северокавказское государство на Версальской конференции. Во Франции он узнает о стремительной оккупации Южного и Северного Кавказа частями Красной Армии и принимает решение не возвращаться в Россию.

С 1921 года и до конца жизни (1961) В.-Г. Джабагиев жил и работал в эмиграции: во Франции (1921-1927), Польше (1927-1936), Германии и Турции (1936-1961). В эмиграции, как отмечает М. Яндиева [3], ингушский мыслитель занимался литературной, журналистской, политической деятельностью в таких изданиях, как «Кавказский горец» (Прага), «Горцы Кавказа» (Париж), «Кавказ» (Париж, Берлин), «Прометей» и «Обозрение Прометея» (Париж), «Объединенный Кавказ» и «Свободный Кавказ» (Мюнхен), «Газават» (Берлин), «Северный Кавказ», «Исламское обозрение» и «Восток» (Варшава). В 1967 году в Стамбуле, уже после смерти В.-Г. Джабагиева, вышло в свет его фундаментальное историческое исследование «Взаимоотношения России и Кавказа».

Особо следует отметить тот факт, что во время Второй мировой войны В.-Г. Джабагиев, будучи уполномоченным Международного Красного Полумесяца, спас от верной гибели десятки и сотни пленных ингушей, чеченцев, грузин, черкесов, осетин и представителей других народов. Исследователи М. Яндиева и Б. Газиков доподлинно установили, что В.-Г. Джабагиев принимал активное участие и сотрудничал во многих политических и общественных организациях, партиях, союзах в Париже, Стамбуле, Мюнхене, Берлине, Варшаве, Праге: в Народной партии горцев Кавказа, в Комитете освобождения горских народов Северного Кавказа, Комитете за независимость Кавказа, в Парламенте Горской Республики в эмиграции, Комитете Конфедератов Кавказа, Союзе политических организаций Северного Кавказа, Азербайджана и Грузии, в Движении «Прометей» (межнациональное общественно-политическое объединение государственных деятелей Северного Кавказа, Закавказья, Туркестана и Украины), Северо-Кавказском антибольшевистском национальном объединении.

В статьях и публикациях, посвященных анализу экономики, аграрного сектора, жизни и быта крестьянства России, В.-Г. Джабагиев, так же как и Ч. Ахриев, ратует за осуществление разумных реформ. Проблемы сельского хозяйства, стоявшие перед земледельцами горной и равнинной Ингушетии и поднимавшиеся Ч. Ахриевым в 70-е годы XIX века, оказались характерными для всего российского крестьянства и оставались актуальными вплоть до начала XX века. Это видно из специальных работ В.-Г. Джабагиева, обнаруженных исследователем Б. Газиковым в Российской национальной библиотеке им. М.Е. Салтыкова-Щедрина: «К аграрному вопросу. Земельная и земледельческая реформы», «Наш экспорт сельскохозяйственных продуктов», «Сельские дополнительные школы в Германии», «Начальная школа и сельскохозяйственные знания», «Агрономическая помощь хуторянам», «Зимние курсы в Нидерландах», «Преподавание сельского хозяйства в народных школах Боснии и Герцеговины», «Наши учителя земледелия» и других. Заслуживает внимания тот факт, что две работы В.-Г. Джабагиева – «Свободная земельная собственность и техника сельского хозяйства в Европе» и «Промышленная сушка картофеля», вышедшие отдельными изданиями в 1915 г. в Петрограде, были признаны классическими трудами в области земледелия и приобрели широкую известность как в России, так и в Европе. Особенность трудов В.-Г. Джабагиева, посвященных экономике сельского хозяйства, в их ярко выраженном просветительском характере и пропаганде земледельческой культуры на научной основе, стремлении приобщить население страны к передовым технологиям и формам ведения хозяйства. Самым наболевшим вопросом аграрного сектора России ингушский просветитель В.-Г. Джабагиев считает почти полное отсутствие у крестьянского населения России «сельскохозяйственного образования, сельскохозяйственной подготовки, практической или теоретической» [4].

Взгляды первого ингушского просветителя Ч. Ахриева нашли свое дальнейшее развитие и углубление в научной и практической деятельности В.-Г. Джабагиева, но на более высоком уровне и в гораздо большем масштабе. В трудах В.-Г. Джабагиева аграрная политика и состояние сельскохозяйственной экономики России освещаются на фоне развитых стран Европы (Германии, Великобритании, Швеции, Норвегии, Нидерландов) и США. России для повышения эффективности сельскохозяйственного труда необходимо было перенять положительный опыт передовых стран, начав с просвещения российских крестьян, отлученных от современных агрономических знаний: «Какой громадный, жгучий, злободневный интерес составляет во всей России вопрос об улучшении сельскохозяйственной техники в деревне, известно каждому из нас без особых разъяснений» [5]. Практическое решение этой архиважной проблемы В.-Г. Джабагиеву виделось в открытии специальных учебных заведений типа земледельческих школ, сельскохозяйственных зимних школ, как в Германии, в развитии института странствующих агрономов, организации передвижных выставок, в увеличении количества показательных полей, складов орудий, машин и семян, расширении мелкого кредита. Удобный график занятий, минимальная плата за обучение или же вообще ее отсутствие стимулировали бы интерес крестьян к образованию, просвещению вообще, считает В.-Г. Джабагиев: «Только широким развитием сети начальных и низших сельскохозяйственных школ всех типов и порядков и возможно вступить в борьбу с темнотой и убожеством нашего крестьянства» [6].

В работе «Низкие и высокие цены на хлеб» («Санкт-Петербургские ведомости». 1907) В.-Г. Джабагиев проанализировал «одну из печальных истин суровой действительности» – ситуацию с неурегулированными ценами на хлеб: «Давно и всем хорошо известно, что у нас в России, стране всевозможных крайностей, цены на хлеб стоят низкие, когда продает убогий землепашец и покупает богатый спекулянт. Высоки же они, напротив, тогда, когда продает биржевик и покупает голодающий крестьянин» [7]. Несправедливая система цен крайне болезненно сказывалась на российском крестьянстве: приводя хозяйства к разорению, она обрекала его на голод и нищету. Отсюда такое социальное последствие, как пьянство, которое «растет вместе с нищетой, недоедание, худосочие, слабосилие, нравственная приниженность и тупость российских крестьян» [8].

Причины бедственного экономического положения российского крестьянства, страдающего от низких урожаев и острого малоземелья, автор усматривает в неразумной аграрной политике страны: «В первую очередь дайте крестьянину возможность сбывать по человеческим ценам продукты своего хозяйства, спасите его от клещей нужды и когтей спекулянта» [9]. В качестве выхода из сложившейся ситуации автор предлагает покрыть «всю Россию сетью кредитных учреждений», выделить для этой цели деньги каждой губернии, замечая попутно: «Ведь достало же правительство 2000 миллионов (подразумевается сумма в 2 млрд. руб. – Р.У.) для войны с Японией. Употреби мы эти миллиарды для подъема нашего народного хозяйства, при распределении их среди всех губерний и областей империи на каждую пришлось бы очень много» [10]. Всякого рода нововведения (типа индивидуализации крестьянской земельной собственности), принятые без знания экономики, сельского хозяйства России, без учета национальных особенностей характера русского крестьянина, В.-Г. Джабагиев считает опасными для развивающейся страны: «Русский крестьянин, в массе своей совершенно не созревший морально для роли свободного собственника и крепкого хозяина, привыкший к мелочной хозяйственной опеке и регламентации со стороны общины, не в силах будет удержать в своих руках земельную собственность: легкомыслие, склонность к пьянству, один-два неурожая, задолженность и еще многое другое явятся для него побудительными причинами для отчуждения земельного владения, для пролетаризации себя и своей семьи» [11].

Непродуманные, а где-то и несвоевременные меры в российской земельной политике, по мнению В.-Г. Джабагиева, становятся социально опасными источниками, провоцирующими «так называемые аграрные беспорядки, выродившиеся повсюду в дикий разгул страстей, в насилие, в самовольные захваты чужого добра и имущества, в пожары и прочее» [12]. Верно отмечено ингушским просветителем – история «как древнего, так и нового времени» показывает, что такого рода события и являлись предтечей всех «крупных политических и социальных переворотов и революций» [13]. Действенным механизмом в осуществлении земельных реформ, популяризации сельскохозяйственных знаний он считает средства массовой информации, однако они отличались равнодушием и безучастностью: «Наши газеты уделяют мало (или, вернее, совершенно не уделяют) внимания вопросам народного хозяйства. Иначе обстоит дело за границей, где каждая провинциальная газетка старается дать читателю пищу в этом отношении» [14].

В аграрных работах В.-Г. Джабагиева предпринята серьезная попытка исследования причин «затяжного сельскохозяйственного кризиса» России. Они содержат глубокий анализ несостоятельной по сути социально-экономической политики страны, чреватой серьезными социальными потрясениями основ государства. В.-Г. Джабагиев призывает не пренебрегать уроками истории социально-экономического развития более цивилизованных стран и народов: «Тогда только окончательно мы избавимся от земельного, умственного и желудочного голода, тогда только исчезнет навсегда аграрный вопрос, тогда только расцветет и укрепится промышленность, а не будет прозябать в теплицах покровительственной политики, тогда только мы избегнем экономического завоевания и эксплуатации России иностранцами, тогда только установятся в обществе здоровые социальные отношения, а вместе с тем создадутся условия, необходимые для правильного и спокойного духовного прогресса» [15].

В.-Г. Джабагиев предстает в специальных трудах по аграрным проблемам России не только как ученый, но и как яркая, энциклопедически образованная личность с неординарным мышлением, собственной позицией, продуманной точкой зрения по самому широкому кругу вопросов, выходящих за пределы экономической проблематики.

Публицистическое наследие В.-Г. Джабагиева, как и других деятелей северокавказского просветительства – балкарцев Басията Шаханова, Мисоста Абаева, чеченцев Ахметхана и Исмаила Мутушевых, Ибрагим-Бека Саракаева, карачаевца Ислама Карачайлы (Хубиева), осетина Ахмета Цаликова – отличается полемичностью и постановкой острых социальных и политических проблем. В.-Г. Джабагиевым затронут разноплановый круг проблем: освещение текущих международных событий, вопросов внешней и внутренней политики России, реформирования ислама и просвещения ингушского народа и народов Северного Кавказа. Взгляды северокавказских просветителей начала XX века во многом созвучны взглядам их предшественников – деятелей просвещения 50–70-х годов XIX столетия. Характер деятельности и творчества и тех, и других определялся прежде всего действительностью и реалиями самой жизни кавказских народов. Самые жгучие, наболевшие проблемы, характерные для XIX века, оставались актуальными вплоть до начала XX века. Этим и объяснялось сходство задач, освещаемых северокавказскими просветителями второй половины XIX и начала ХХ века.

В.-Г Джабагиев, работая и постоянно находясь в Петербурге, тщательно отслеживал центральную и региональную периодическую печать, которая с завидным постоянством создавала образ горца-грабителя, убийцы. Официальной печати России с ее тенденциозностью, предвзятостью, необъективностью в освещении реальных событий жизни ингушей и других горских народов В.-Г. Джабагиев противопоставил глубокий и трезвый анализ явлений общественной жизни ингушского народа. Публицистика В.-Г Джабагиева эмоционально напряженная, острая, полемичная. В своих выступлениях В.-Г. Джабагиев на основе большого фактического материала разоблачает беспочвенность всякого рода надуманных обвинений. Так, в статье «Разбой и ингуши» («Санкт-Петербургские ведомости». 1905) он полемизирует с автором одной из таких публикаций в газете «Новое время», посвященной разбою в Терской области и утверждавшей, что корни этого явления надо видеть не в том социальном гнете – безземелье, налоговом бремени, правовом беспределе, притеснениях со стороны власти, – под которым горцы (а в данном случае ингуши) находились всегда, а в их органической потребности быть разбойниками, передающейся по наследству.

Трагическим наследием прошлого, определявшим тяжелое положение ингушей, порождавшим массу негативных социальных последствий, всегда было малоземелье. Хронический земельный голод был той язвой, которая разъедала социальный организм ингушского общества. В.-Г. Джабагиев рисует картину: обездоленные, ограбленные властью, лишенные последнего клочка земли, люди поставлены на грань выживания. Автор приводит материалы особого совещания при Владикавказской думе «по охране города от воровства и разбоев», на котором было заявлено, что «преступные наклонности туземного горского населения обусловливаются его безземельем и непосильной тяжестью налогов в размере 100 тысяч рублей в год с 40 тысяч жителей» [16]. Взамен же власть дала Ингушскому округу с населением более 40 тысяч человек одну-единственную школу на 75 учеников. В.-Г. Джабагиев ссылается на корреспонденцию в газете «Русские ведомости», в которой освещалось собрание гласных – представителей города Владикавказа – при городской голове, выразивших единодушное мнение, что «все усиливающиеся грабежи – результат своеобразного управления краем. Администрация Кавказа и, в частности, Терской области своим произволом выводит из терпения не только туземцев, но и русских: распоряжаясь налогами с населения, она не дает населению ни дорог, ни больниц, ни размежевания земель» [17].

Именно от этого «своеобразного управления», а вернее, произвола со стороны властных структур и предостерегал еще в 70-е гг. XIX в. Ч. Ахриев. Об учете же «местных условий», «народного характера», к которому он призывал в своих очерках, не могло быть и речи. В.-Г. Джабагиев, уличая корреспондента «Нового времени» и источник его информации – областной комитет Терской области – в дезориентации читателей относительно распределения земель в Ингушетии, показывает истинное положение дел: 48 тысяч ингушей имеют во владении лишь 76 тысяч десятин земли, а 20 тысяч кабардинцев, живущих в Ингушетии, – 149 тысяч десятин. Отсюда понятно, восклицает В.-Г. Джабагиев, что «кабардинцы как народ зажиточный не поставляют в области разбойников!» [18]. Неразумная налоговая политика также немало способствовала разорению ингушских семейств. «Не боясь впасть в преувеличение», В.-Г. Джабагиев отмечает, что 40-48 тысяч ингушей платят 100 тысяч рублей денежного сбора, что намного больше, чем уплачивают, к примеру, 100 тысяч осетин или 200 тысяч чеченцев. Перечислив все виды взимаемых с ингушей налогов, он выделяет среди них «столь же чрезвычайные, как и необычайные – расходы на содержание казачьих команд, ставившихся постоем по селениям на экзекуции».

В.-Г. Джабагиев проделал большую работу по исследованию причин крайне бедственного и невыносимого положения соотечественников, которое и толкало их на разбои, грабежи. Удивляет В.-Г. Джабагиева позиция редакции газеты «Новое время», сожалеющей, что к побежденным (т.е. горцам. – Р.У.) не применяли принципа «Горе побежденным!», вследствие чего «выросшие за нашей теплой пазухой народности, нам подвластные, чувствуя себя оперившимися, начинают без малейшего сознания рвать грудь их вскормившего и выхолившего русского народа» (цитация из «Нового времени»).

Как на деле шел процесс «вскармливания» и «выхоливания» ингушей В.-Г. Джабагиев показывает в своей статье «Доверенные лица ингушского народа перед лицом представителя наместника Его Императорского Величества на Кавказе» («Санкт-Петербургские ведомости». 1905). Ингуши, доведенные до отчаяния произволом военных чиновников, делегировали представителю наместника на Кавказе докладную записку. В этой петиции ингуши выразили свои требования о выделении их в отдельный округ, отмене всех ограничений, ущемляющих их «в правах политических, гражданских и религиозных», решении земельного вопроса, введении обязательного начального образования с преподаванием родного языка, преобразовании единственного Назрановского горского двухклассного училища в профессиональное заведение. В.-Г. Джабагиев, освещающий эту встречу в газете «Санкт-Петербургские ведомости», иллюстрирует отношение властей к жителям Ингушетии на примере действий атамана Сунженского отдела генерал-майора, о котором достоверно было известно, что «он поощряет умышленно разбои и грабежи среди ингушей, что он вооружает преступных людей, обезоруживает мирных людей, что он натравливает казаков на ингушей» [19]. Данное высокое лицо практиковало ночные обыски, во время которых «казаки держат себя крайне вызывающе по отношению к ингушам», оскорбляют женщин, отбирают скот и лошадей и присваивают их себе. Дошло до того, что по инструкции этого атамана «казачье население … при каждом удобном случае расстреливает их (т.е. ингушей. – Р.У.) где попадется: на дорогах, в степи, за работой, в лесу и селениях» [20]. Автор статьи утверждает, что «разоблачения эти достаточно серьезны и сенсационны, чтобы посадить на скамью подсудимых любого администратора в более или менее благоустроенном государстве» [21].

Касаясь темы более чем своеобразного и тенденциозного освещения российской печатью тяжелого быта горцев, балкарский просветитель Басият Шаханов пишет: «Разбой делают нашей профессией, на нас самих хотят смотреть как на людей с атрофированным нравственным чувством, с которыми ничего уже поделать нельзя, кроме разве попытки «обезвредить»… Газеты заполнены сочувственными статьями, посвященными не только русскому мужику, но и чухнам, латышам, зырянам. Но много ли до сих пор занималась печать кавказским горцем? Какие известия, кроме разбоев, какие статьи, кроме требований строгих кар для обуздания «головорезов», помещаются в большей части печати по так называемому «туземному вопросу»? А как живется этому «головорезу», дурно ли, хорошо ли, что толкает его порой на преступления, чем облегчить его положение – до этого им нет дела!» [22]. Прежде всяких мер и реформ, говорит Б.Шаханов, «надо похлопотать о признании за ним (т.е. горцем. – Р.У.) права называться человеком» [23].

Возможно, видя весь этот правовой беспредел и беззаконие, безнаказанность военных и гражданских чиновников, пользующихся неограниченной властью, В.-Г. Джабагиев стал задумываться над проблемами автономии Кавказа в составе России как об одном из путей выхода из сложившейся ситуации. В своей работе «Что нужно Кавказу?» («Санкт-Петербургские ведомости». 1905) В.-Г. Джабагиев выражает радикальные взгляды по этому вопросу. События, происходившие в Гурии, Баку, Эривани, Шуше, стали причиной серьезной обеспокоенности автора по поводу сохранения мира на всем Кавказе: «Теперь примирение немыслимо. Благоприятный момент упущен, потому что страсти разыгрались, а крайние агитаторы и революционеры сделали уже свое дело… Под шумок армяно-татарских столкновений медленно, но верно созрела опасная идея» [24]. Одной из причин обострения стал тот факт, что «русские чиновники бессознательно, но систематически восстановляли против себя даже наиболее консервативные туземные элементы», которые «уже слишком изверились в благодетельной силе паллиативов». Практик и глубокий знаток политических, экономических, социальных и правовых реалий кавказской жизни, В.-Г. Джабагиев усматривает причины кризисной ситуации, сложившейся на Кавказе, в серьезных издержках национальной политики Российской империи: «Опыт целого века показал уже достаточно наглядно, что Россия не умеет управлять Кавказом, что она не умеет ориентироваться в местных условиях, не умеет примирять этнографические и религиозные противоречия. У нее не хватает ни инициативы, ни желания изучать и знакомиться ближе с подвластными народами: она занималась и занимается только внешней муштровкой, без всякого воздействия культурными средствами» [25].

Вслед за Ч. Ахриевым В.-Г. Джабагиев отстаивал принципы гуманного отношения к особенностям национального характера горских народов и постепенного, последовательного проведения реформ. Социальные же корни проводимой репрессивной политики он усматривал в особой этике, которая «организованной системой подкупов, взяточничества, доносов и протекционизма, окончательно разъела страну в нравственном отношении» [26]. Управленческие формы администрирования, сложившиеся на Кавказе в результате колониальной политики, «неизбежно засасывали каждого нового человека и вырабатывали из него чистый тип местного администратора. Натуры же, не подчинившиеся закону приспособления к среде, немилосердно выбрасывались вон» [27]. Трезвый реалист и тонкий аналитик, В.-Г. Джабагиев очень хорошо представляет себе цену, которую придется заплатить империи, десятилетиями державшей подвластных ей горцев в экономической и политической кабале: «То неудовольствие, та желчь, которая в течение десятков лет накапливалась в душах туземцев, в настоящее время готова вырваться наружу и зажечь страсти» [28].

Выход из этой ситуации В.-Г. Джабагиев видит в «даровании Кавказу автономного самоуправления», которое станет действенным средством «против нашей хронической болезни – административного, а отсюда и культурно-хозяйственного неустройства» [29]. Только автономия, подразумевающая мирное, равноправное, демократическое сосуществование всех народов Кавказа, могла дать практически полезные результаты, открыть совершенно новые перспективы в решении давно назревших острых политических и социально-экономических проблем. Обязательным условием при реализации этой идеи, по мысли В.-Г. Джабагиева, должно было стать сохранение «целости и единства нашего великого отечества», с которым Кавказ «не хочет окончательно разрывать». Непререкаемой истиной признает просветитель тот факт, что именно Россия «дала ему уже начатки культуры и промышленного прогресса» и что он, Кавказ, не способный «к отдельному политическому сосуществованию», хочет лишь «освободиться от русского чиновничества, чуждого ему по духу, воспитанию, крови и симпатиям; он хочет свободно, всей грудью, вздохнуть от векового кошмара, хочет свободно развиваться, хочет свободно пользоваться всеми своими богатыми дарами природы и свободно же принять участие в общей культурной работе человечества» [30].

Как нельзя более точно сумел В.-Г. Джабагиев выразить чаяния народов Кавказа и определить магистральную линию его дальнейшего развития и приобщения к мировой цивилизации, в практической реализации которой кавказская интеллигенция видела «залог мира и спасения своей родины». Автор осознает всю ответственность и сложность такого шага для власти: «бюрократии необходимо подписать себе смертный приговор и отречься раз и навсегда от излюбленных заветов и приемов» [31]. Принцип права кавказских народов на автономию действительно требовал от многонациональной России большой самоотверженности, на которую В.-Г. Джабагиев и уповал: «Правда, трудно согласиться на это требование державе, которая мечом и кровью завоевала свою богатую провинцию, но это необходимо во имя величия и великодушия русского народа» [32].

Приветствуя конструктивные шаги, предпринятые вначале российским правительством в решении этой проблемы, В.-Г. Джабагиев задает закономерный вопрос: «отчего временное совещание с представителями народа не сделать долговременным, постоянным органом, сеймом, палатой, думой?»[33]. Ограничение паллиативами, а то и полнейшее бездействие характеризовали российское правительство, которому во избежание социальных взрывов просто крайне необходимо было, по мысли В.-Г. Джабагиева, «пойти навстречу обществу и тем самым внушить населению Кавказа доверие к благожелательству и готовности власти всеми мерами способствовать умиротворению и культурно-гражданскому процветанию» и которому «Кавказ тогда безусловно ответит на доверие доверием же» [34]. Как настоятельное веление времени звучат слова ингушского просветителя, актуальные по сегодняшний день: «Пора осознать, что не следует напрасно вызывать излишние жертвы и растрачивать безумно народные силы на бесплодную борьбу. Наше отечество и так уже достаточно истомилось во внутренних и внешних испытаниях»[35].

Проблема политического устройства Кавказа поднималась на самых разных уровнях властных структур России. С тревогой и настороженностью встретил В.-Г. Джабагиев тот факт, что вопрос об автономии Кавказа, требующий самого серьезного подхода и тщательнейшего изучения, разработки, стал главным пунктом предвыборной агитации кадетов. Отмечая важность знания особенностей Кавказа, В.-Г. Джабагиев предостерегает автономистов из центра: «Как за деревьями не видно леса, так и за автономией не видели национального вопроса, очень острого на Кавказе, забывая, что она (автономия. – Р.У.) должна решить сразу два вопроса: вопрос децентрализации и вопрос национальный, причем решение первого еще не решает второго»[36].

В.-Г. Джабагиев считает, что «не всякая автономия будет хорошей для него (Кавказа. – Р.У.), что иная автономия может только попортить все дело, обострив еще более национальный антагонизм», потому как важно выяснение прежде всего «такого кардинального пункта – должен ли Кавказ как нечто целое, однородное, неделимое в социально-историческом отношении получить одну автономию с одним представительным учреждением или он должен быть разделен на две или целый ряд самостоятельных национальных территорий. Грузинскую, армянскую, татарскую, чеченскую, аварскую, осетинскую и пр.» [37].

Осознавая сложность этого вопроса, В.-Г. Джабагиев обеспокоен предвыборным ажиотажем по поводу автономий северокавказских народов и не уверен, смогут ли депутаты от думской партии автономистов «удовлетворительно решить вопрос о кавказской автономии, наконец, имеют ли они право браться за него, не спросясь самого населения – в его массах, в его недрах» [38]. В.-Г. Джабагиев придерживается убеждения, что если затея автономистов ограничится лишь бесплодными дебатами и пустыми разговорами, лучше даже и не пытаться принимать какие-либо меры по реализации их программы, так как «автономная конституция – такая вещь, которая не может меняться при каждом желании и каждый год: она проникает до самых корней социального быта» [39].

Проблема существования горских народов в географическом, экономическом, политическом и социокультурном пространстве России является частью более масштабной проблемы – бытия «инородцев» (как тогда их называли) в империи и ее отношения к ним. В.-Г. Джабагиева настораживали публикации в средствах массовой информации, распространявшие в обществе настроения нетерпимости к иноверцам и «инородцам», идеи неприятия других культур. Под эгидой борьбы с анархистами и социал-революционерами в газетах призывали бороться и со «вступившими с ними в тесный союз инородцами», задавшимися целью захватить господство в России или же образовать в его пределах собственное государство. Статья В.-Г. Джабагиева «Инородцы и Россия» («Санкт-Петербургские ведомости». 1907) явилась своего рода опровержением подобных обвинений, содержавшихся в одной из публикаций «русского конституционалиста» в газете «Санкт-Петербургские ведомости». Четко выстраивая свои контраргументы, В.-Г. Джабагиев убедительно показал трагическое положение представителей национальных меньшинств, волею политических судеб и исторических обстоятельств оказавшихся в России: «Окраины России, вместо того чтобы мечтать о собственных государствах и господстве над русским народом, спят не на развалинах России, а на развалинах собственного благополучия – спят тяжелым, кошмарным сном» [40].

Обделенные вниманием со стороны государства, сталкиваясь постоянно с ограничением своих политических и гражданских свобод, народы эти тем не менее всегда стояли на защите интересов России, почему В.-Г. Джабагиев недоумевает: «Отчего русские люди не хотят вникнуть в трагическое положение тех лиц, которые отдали свои силы и свою жизнь на служение русского народа, обманывая себя тем, что служат они Российской империи, ибо до сих пор Россия была отечеством и матерью только для православных русских? Отчего не хотят понять далее, что посвятившим себя русской службе инородцам тяжело, невыносимо тяжело мирить в себе служебный долг с оскорбляемым на каждом шагу самолюбием?» [41].

В.-Г. Джабагиев настолько точно и тонко отмечает наиболее характерные национальные черты народов, населяющих империю, их исторические заслуги в прошлом и настоящем, что остается только поражаться его широкой эрудиции, глубине познаний в истории, географии, социологии, политических и экономических проблемах современной России. Кажется, никто не выпал из поля зрения просветителя: поляки, крымские, оренбургские и остальные татары, туркмены, евреи, сарты, киргизы, остзейские немцы, латыши, эсты, финны, шведы, армяне, азербайджанские турки, кавказские горцы, грузины. Долгом настоящего патриота считает В.-Г. Джабагиев пресекать всякого рода попытки сеять вражду, семена ненависти между российскими народами и призывает поэтому «истых патриотов», не понимающих, что расшатывают своей деятельностью и без того неустойчивую государственную систему, способствовать «объединению не одних православных и великороссов, а всех верных сынов отечества без различия веры и крови» [42]. Такая позиция видится ингушскому просветителю «истинным, здоровым патриотизмом, а не узким племенным и вероисповедным эгоизмом» [43].

«Только одна искренняя готовность идти на взаимные уступки и выработать modus vivendi на основах общегосударственных интересов способна сплотить Россию в однородный, моральный организм» [44], – заключает В.-Г. Джабагиев статью, посвященную проблемам межнациональных отношений. Реалии современной жизни показали правоту слов ингушского просветителя, трезвого мыслителя и аналитика, уже тогда обозначившего основные векторы политического, социально-экономического, культурного развития многонациональной России и населяющих ее народов.

Рукет Угурчиева

Примечания:

1. Яндиева М.Д. По кодексу чести. Ингушское зарубежье // Новости Грозного. – 1991. – 2 сентября; Она же. Возвращенное имя // Сердало. – 1992. – 18 июня; Яндиева М.Д., Мальсагов А.А. Общекавказская государственность: вчера, сегодня, завтра // Сердало. – 1999. – № 51-56; Яндиева М.Д. Вассан-Гирей Джабагиев: возвращение забытого имени // Материалы Международной научной конференции «Исмаил Гаспринский – просветитель народов Востока». — М.: 2001; Она же. О Вассан-Гирее Джабаги // Ас-Алан. – 2001. – №2 (5). Яндиева М.Д., Газиков Б.Д. Ингушская политическая публицистика 50-х гг. В.-Г. Джабагиев на страницах журнала «Свободный Кавказ». – Назрань — Москва, 2003.
2. Яндиева М.Д., Мальсагов А.А. В Северокавказском Союзе // Ингушетия и ингуши. – Назрань-Москва, 2001. Т.II С. 16.
3. Яндиева М.Д. Вассан-Гирей Джабагиев: возвращение забытого имени // Материалы Международной научной конференции «Исмаил Гаспринский – просветитель народов Востока». – М., 2001. С. 183.
4. Джабагиев В.-Г. Низшее сельскохозяйственное образование в Германии // Санкт-Петербургские ведомости. 1906. №282.
5. Там же.
6. Джабагиев В.-Г. Низкие и высокие цены на хлеб // Санкт-Петербургские ведомости. 1907. №250.
7. Там же.
8. Там же.
9. Там же.
10. Там же.
11. Джабагиев В.-Г. К вопросу об индивидуализации крестьянской земельной собственности // Санкт-Петербургские ведомости. 1908. №278.
12. Джабагиев В.-Г. К аграрному вопросу. Земельная и земледельческая реформы // Санкт-Петербургские ведомости. 1907. №242.
13. Там же.
14. Джабагиев В.-Г. К аграрному вопросу. Низкие цены на хлеб и борьба с ними // Санкт-Петербургские ведомости. 1907. №244.
15. Джабагиев В.-Г. Низшее сельскохозяйственное образование в Германии // Санкт-Петербургские ведомости. 1906. №282.
16. Джабагиев В.-Г. Разбой и ингуши // Санкт-Петербургские ведомости. 1905. № 117.
17. Там же.
18. Там же.
19. Джабагиев В.-Г. Доверенные лица ингушского народа перед лицом представителя наместника Его Императорского Величества на Кавказе // Санкт-Петербургские ведомости. 1905. № 156.
20. Там же.
21. Там же.
22. Шаханов Б. Избранная публицистика. – Нальчик: Эльбрус, 1991. С. 74, 47-48.
23. Там же. С. 74.
24. Джабагиев В.-Г. Что нужно Кавказу? // Санкт-Петербургские ведомости. 1905. № 236.
25. Там же.
26. Там же.
27. Там же.
28. Там же.
29. Там же.
30. Там же.
31. Там же.
32. Там же.
33. Там же.
34. Там же.
35. Там же.
36. Джабагиев В.-Г. Кавказ, автономия и национальный вопрос // Санкт-Петербургские ведомости. 1906. № 120.
37. Там же.
38. Там же.
39. Там же.
40. Джабагиев В.-Г. Инородцы и Россия // Санкт-Петербургские ведомости.1907. № 224.
41. Там же.
42. Там же.
43. Там же.
44. Там же.