Свободен лишь тот, кто может позволить себе не лгать.

Народный писатель республики, прекрасный знаток арабского языка,  мой дядя – Озиев Салман Исмаилович передал мне несколько материалов, связанных с историей нашей семьи. Среди них я нашел описание о жизни Абдурахмана-Хаджи, первого ингуша, получившего высшее духовное образование.

В XIX веке с приходом Ислама в наши края в Ингушетию начали приезжать муллы-проповедники из Дагестана и Чечни, которые обучали местных жителей чтению Корана и жайнаш на арабском языке.

Вначале ему дали имя Индерби, которое он носил до 1872 г. В Стамбульском медресе, где он учился, ему дали новое имя – Абдерахман. А в 1883 году за паломничество в Мекку он получил титул Хаджи и стал Абдурахманом Хаджи.

А все началось с того, что его отец Актол (Охтол) 1850 году пригласил к себе домой на жительство одного из проповедников – муллу кумыка Башира Ашиева, который должен был обучить арабской грамоте его сыновей. Их у него было четверо: Эка (будущий отец Илеза Кадия) Индерби, Поцо и Тосо.

После изучения Корана и трех начальных книг (жайнаш) трое его сыновей прервали учебу, а один (Индерби) охотно продолжал учиться. По просьбе учителя муллы Башира его освободили от домашних дел. Так он проучился семь лет, при этом достигнув хороших результатов.

Дальнейшую учебу прервали известные события, связанные с переселением горцев в Турцию.

Актол решил вместе с переселенцами послать туда двух сыновей для подготовки места жительства для всей семьи. Так оказались в Турции Индерби и Тосо. Первому тогда было – 31 год, а второму  — 25 лет.

Не буду пересказывать сколько мук и лишений перенесли за 7 лет братья в чужой стороне: об этом много написано и сказано.

Тосо не выдержал трудности и в 1872 году умер. После смерти брата Индерби очутился в еще худшем положении. Он с большим трудом перебрался в Стамбул и поступил в медрессе  (хьужаре) для продолжения учебы. Приняли его там хорошо. Все-таки определенные знания арабского языка были замечены.

Проучившись там 10 лет, в 1882 году он окончил полный курс арабистики и получил титул – улем (1алим).

За 17 лет пребывания в Турции в совершенстве изучил арабский и турецкий языки .

Все эти годы, его не покидала тяга к Ингушетии, к земле предков, к родным. Ему очень хотелось вернуться на родину. Но на это нужно было разрешение властей, которое практически никому не давалось. Выход был только один – при благоприятных обстоятельствах вернуться тайком.

В 1883 году, ровно сто десять лет тому назад через Стамбул проходили корабли, на которых были наши паломники, едущие в Мекку. Для Абдурахмана, искавшего любой случай, этот момент оказался наиболее подходящим. Примкнувшись к ним, он поехал в Мекку и совершил Хадж. Затем поехал в Меддину и вместе с паломниками вернулся домой.

Среди паломников распространили слух, что с ними едет первый ингушский ученый-арабист. Это высоко подняло его авторитет среди паломников. Каждый считал за честь услужить ему. В пути он вел с паломниками долгие беседы о религии, о жизни в Турции и т.д.

Несмотря на то, что его семья жила в селе Гамурзиево Назрановского района, Абдурахман-Хаджи из-за опасения быть арестованным царскими властями, как незаконно возвращающийся домой из мест переселения, решил ехать домой через Владикавказ и Пригородный район.

Высоковлиятельный среди ингушей майор царской армии, живший в с.Базоркино Мочко Базоркин собрал односельчанин и сказал : «Завтра вместе с паломниками приезжает в г.Владикавказ ингуш-арабист. Выходите на дорогу и просите его быть нашим муллой. Если он откажется, то ложитесь поперек дороги».На второй день все почетные люди села собрались, вышли на дорогу , встали поперек едущему Абдурахман-Хаджи и стали просить его остаться у них в селе в должности муллы. Он долго отказывался. Но народ не принял никакие доводы и он вынужден был согласиться. Выделили ему отдельный двор и дом с обстановкой.

Так в 1883 году он стал первым муллой в этом селе. Родственники поехали в Базоркино. Вместе с ними поехал и Актол. После теплой встречи, обмена приветствиями, отец  упрекнул сына:

—  Хороший сын, при возвращении домой из далеких мест, останавливается в отцовском дворе.

Сын ответил:

—  Если он против воли народа стремился к отцовскому двору, то он нехороший сын, Акки (так называли в семье отца). Отцовским двором для меня является весь мой Дай-Мохк (Родина).

Отец, гордясь ответом сына, поднял голову и сияющим взглядом посмотрел на присутствующих.

Еще тогда по всей Ингушетии распространился слух о нем, что он как французский поэт XVII века Буало, человек правдивый, нелицемерный, неустрашимый, что он выносит мудрые неоспоримые решения. Поэтому из других сел к нему ездили люди со своими вопросами, чтобы услышать от него правильные ответы.

По истечении четырех лет пребывания муллой в с.Базоркино  Абдурахман-Хаджи, подготовив себе надежную замену, уехал домой в Гамурзиево. Базоркинцы с благодарностью и почестями проводили его.

Здесь он активно продолжал свою деятельность. В свои 54 года он был еще холостым. Девушку нашли в селе Экажево, известную незаурядным умом и высоконравственностью. Звали девушку – Зарби. Она была дочерью Вити Сакалова. Брат ее был Асланбек-Хаджи, известный своей мудростью человек.

Об этой женитьбе в народе сложилась целая легенда. По неписанным законам у ингушей в день в день женитьбы жених не едет вместе с другими (замеш) за невестой. Но вот старики собрались, сели в фургон и сказали стоящему во дворе Абдурахману-Хаджи: «Давай Хаджи, поедем вместе за невестой!» Тот ответил: «Я готов сделать все, что вы пожелаете». Он сел в фургон и вместе со стариками поехал за своей невестой. Хозяева, родственники невесты, приняли его с большим уважением. Никто не осудил поступок Абдурахмана-Хаджи.

В то время в селе Гамурзиво не было мечети и люди молились в приспособленном помещении. По предложению Абдурахмана-Хаджи в селе впервые была построена мечеть, которая простояла ровно сто лет.

Через три года выборные представители народа обратились к гамурзиевцам с просьбой, чтобы они разрешили забрать Абдурахмана-Хаджи в Назрань.

В Гамурзиево тогда жили еще два человека, могущие быть муллами. Гамурзиевцы уважали просьбу назрановцев. Муллою быть там ему пришлось не долго, всего два года.

В 1882 было проведено общее собрание мулл ингушского округа. На этом собрании обсуждался вопрос об избрании нового кадия вместо состарившегося Хораза Эфенди (кумыка по национальности).  Кандидатуру Абдурахмана-Хаджи на эту должность считали самой подходящей и он был единодушно избран окружным кадием. Было ему в ту пору 53 лет.

В течении 20 лет он носил титул Кадия.

Ни одно решение Абдурахмана-Хаджи за 20 лет его работы кадием не оспаривалось другими муллами. Потому, что он выносил решения в полном соответствии канонам шариата. Абдурахман-Хаджи пользовался непреклонным авторитетом во всей Ингушетии.

Проработав двадцать лет в должности окружного кадия, осуществляя утверждение и распространение идей Ислама среди ингушей и почувствовав, что в таком преклонном возрасте продолжать работу ему трудно, он собрал всех мулл Ингушетии и сообщил им о невозможности в таком возрасте исполнять обязанности кадия и попросил освободить его от этой должности. Муллы поняли обоснованность приведенных причин и приняли его отставку. Однако они сказали: «Кого бы мы после вас не выбирали, кадием Ингуштии будем считать только вас. Пока вы живы, этот титул останется за вами».

С таким условием освободили его от работы кадия. Ему тогда было 78 лет.

До конца жизни его считали руководителем кузницы мусульманско-религиозной науки Ингушетии. После него в 1912 году кадием Ингушетии был избран его племянник – Ильяс (Илез).

Умер Абдурахман-Хаджи Актолиевич Озиев, 23 июля 1928 года в возрасте 94 лет.

Магомед Озиев. 1993г.