Свободен лишь тот, кто может позволить себе не лгать.

Сегодня мы мало задумываемся о значении эпоса в жизни того или народа. Не придаем значения и тому, как переиначиваются эпические сказания. Возьмем, к примеру, нартский эпос, который является замечательным памятником устного народного творчества народов Северного Кавказа. Анализу нартского эпоса посвящены многие исследования ученых. Однако вопросы, касающиеся, в частности, генезиса и ономастики, не нашли до сего времени удовлетворительного разрешения. На наш взгляд, причина этого кроется в том, что исследователи при анализе эпоса недостаточно учитывали исторические реалии, или же находились в плену ложных выводов авторитетных ученых.

Так, наличие нартского эпоса у тюрко-язычных карачаевцев и балкарцев или ирано-язычных осетин породило многие ложные исследования на тему тюркских или иранских корней данного эпоса. Хотя, как известно, Северный Кавказ не является колыбелью ни тюркского, ни иранского миров. Эти миры на Кавказе являются пришлыми, а нартский эпос формировался, по мнению многих исследователей, задолго до их прихода, у местных аборигенных народов Кавказа — нахов и адыгов, в том числе и у кавказских предков карачаевцев, балкарцев и дигорцев, которые были позже ассимилированы пришлыми племенами.

Об общности корней карачаевцев, балкарцев и ингушей могут свидетельствовать и некоторые ингушские субстратные слова в карачаево-балкарском языке. Х.Х. Малкондуев отмечает: «О большой роли легендарного Басиата в судьбе балкарского народа говорит ряд связанных с его именем выражений, этических категорий, клятвенных формул:

«басиат cый» «княжеское почитание»,

«басиат адет» «княжеский этикет»,

«баеиат намас» «княжеское достоинство»,

«басиат къош» — «княжеская ставка».

«Тейри, Басиат Таулуну сыйлагъанлай сыйларбыз» — «Клянусь Тейри, будем почитать, как почитал Басиат Таулу».

Имена Баси, Биси, Беси, БIази и т.д. присутствует в ингушском ономастиконе и широко распространены в ингушском языке. Слово «сий» в ингушском языке означает «честь». Оно идентично балкарскому слову «сый». От слова «сий» образовано слово «сийлахьа» — «славный», «великий». У балкарцев также существует норма поведения «таулу къылыкъ», идентичное ингушскому «гIулакх» — «этикет», «норма поведения». Оба эти понятия являются основополагающими в морально-этическом кодексе ингушей. Имя балкарского бога Тейри, возможно, имеет связь с древним языческим богом ингушей Даьра, имя которого сохранилось в ингушском языке в форме клятвы: «даьра».

Исследователи склоняются к тому, что в этногенезе этих народов принял участие местный кавказский субстрат. По нашему мнению, под кавказским субстратом следует разуметь народ ингушского корня. Доказательство этого — дело будущих глубоких исследований.

Поэтому, повторяясь, отметим, что нартский эпос современных карачаевцев, балкарцев, осетин — есть культурное наследие того аборигенного населения, на основе которого и происходило впоследствии формирование современных карачаевцев, балкарцев, осетин. Этим аборигенным населением, послужившим субстратом для формирования указанных народов, на наш взгляд, являлись предки ингушей.

Мы считаем, что в древнейшие времена автохтонное население Северного Кавказа состояло из народов адыгского и ингушского корней, а также народов Дагестана. Причем адыги занимали причерноморские области, дагестанские народы — прикаспийские. Пространство между ними, по нашему мнению, занимали ингушские племена, под различными названиями. Так как именно на этой территории проходило формирование современных карачаевского, балкарского, дигорского и иронского этносов, мы считаем, что в качестве местного кавказского субстрата непосредственное участие в их этногенезе приняли предки ингушей.

Только положив в основу этногенеза указанных народов местное ингушское население и ассимилирующие пришлый тюркский и иранский элементы, можно правильно и объективно объяснить исторические процессы, происходившие в древности в этом регионе.

При этом чтобы понять нашу точку зрения, необходимо уйти от устоявшихся штампов об ираноязычности скифов, сарматов, алан, отказаться от утверждении о присутствии осетин и тюрков в горах Центрального Кавказа с древних времен.

Сегодня можно только догадываться, почему исследователи, занимавшиеся изучением нартского эпоса, не оценили по достоинству роль и значения ингушского нартского эпоса в общекавказской Нартиаде. И эти догадки связаны с тем, что «нартоведы» сделали все возможное, чтобы нейтрализовать ингушский фактор в нартском эпосе. Мы склоняемся к тому, что, во-первых, нартский эпос, зародившись у предков ингушей и родственных им кавказцев, получил распространение на современные кавказские народы.

Во-вторых, эпос является местным кавказским и единым по своему происхождению, т.е. в момент зарождения он принадлежал одному общему этносу (праингушскому), на основе которого впоследствии, после завоевательных походов монголов XIII-IV вв., сформировались современные кабардинцы, черкесы, дигорцы, иронцы, балкарцы и карачаевцы.

В-третьих, Центральный Кавказ — ареал формирования нартского эпоса — есть ареал расселения в древности предков ингушей.

Об этом может свидетельствовать и то, что в этом ареале наблюдается также и общность в материальной и духовной культуре, ономастике, песнях, танцах, обрядах и других сторонах жизни. Отметим также, что многие древние топонимы не объясняются на тюркском, осетинском и кабардинских языках. В момент формирования эпоса не было еще тюркизации и иранизации народа или этноса, жившего от Дагестана до Кубани, т.е. там проживал один этнос, бывший создателем нартского эпоса. Этот этнос средневековые авторы именовали «аланами». Поэтому можно утверждать, что пришлые тюркские и иранские племена не имеют никакого отношения к аланам. Наоборот, их вторжение и изменило этническую карту Северного Кавказа.

Таким образом, можно говорить о кровном единстве народов Центрального Кавказа — предков балкарцев, карачаевцев, дигорцев, иронцев, черкесов, кабардинцев до их ассимиляции и ингушей, как имеющих общее происхождение, а значит единый эпос, культуру и т.д.

Все эти народы, сформировавшиеся на основе ингушского субстрата, имеют кавкасионский антропологический тип. «Население, относящееся к кавкасионскому типу, — как пишет В.П. Алексеев в книге «Происхождение народов Кавказа», изданной в I974 году в Москве, — следует рассматривать как реликт древнейших племен Кавказа, заселявших центральные предгорья Кавказского хребта, по-видимому, еще до эпохи бронзы — в эпоху неолита, может быть, даже и верхнего палеолита…». Совокупные сопоставления антропологических, лингвистических и историко-этнографических данных народов, населяющих высокогорные районы центральной части Кавказского хребта, по утверждению В.П. Алексеева, обнаруживают ряд параллелей не только в своем антропологическом типе, но и в своих культурных особенностях, которые могут быть удачно объяснены только общностью их происхождения.

Этим и объясняется, на наш взгляд, единство и общность основных сюжетов нартского эпоса. Признавая творцом эпоса предков ингушей, мы оказываемся перед задачей объяснения имен, терминов, топонимов посредством ингушского языка, а не иранского, тюркского или монгольского. Эпические имена распространены среди ингушей более, чем у других кавказских народов.

К таким заключениям нас приводит анализ фольклорных данных, письменных источников, антропологии, топонимии, материальной и духовной культуры, картографических материалов. При этом мы исходили из того, что горы и предгорья Центрального Кавказа (от Дагестана до истоков реки Кубань) не являются колыбелью ни тюркскою, ни иранского миров.

Наукой доказано, что современные балкарцы, карачаевцы и дигорцы сложились в результате ассимиляции пришлыми племенами местного «кавказского субстрата», т.е. местного кавказского народа, от которого и был ими заимствован нартский эпос. Мы считаем, что этим кавказским народом являлись предки ингушей.

Во-первых, отметим, что исторические документы свидетельствуют о том, что колыбелью адыгских племен является район Причерноморья и реки Кубань. Заселение ими современной Кабарды, ученые относят к XIV-XV вв. Значит, в момент формирования нартского эпоса адыги на этой территории не проживали.

Во-вторых, на огромной территории от Дагестана до Причерноморья, наука не зафиксировала языка другой группы кавказской языковой семьи, кроме адыгской и нахской. Отсюда следует вывод, что если адыги жили в Причерноморье и в долине Кубани, то всю территорию к востоку от адыгов до Дагестана занимали проингушские племена.

Подтверждением тому служит и то, что многие древние топонимы на территории Карачая, Балкарии. Кабарды, Дигории, и территории, занимаемой иронцами, не изъясняются удовлетворительно на языках этих народов, но поддаются расшифровке посредством ингушского языка.

Предков ингушей, а также кавказских предков балкарцев, карачаевцев, дигорцев, имевших общий ингушский корень, иностранные путешественники именовали аланами.

Татаро-монгольские нашествия и походы Тимура изменили этническую карту Центрального Кавказа. И на основе единого аланского ингушского этноса сложилось несколько новых этносов — балкарцы, карачаевцы, дигорцы, иронцы и после этого термин «алан» практически перестает существовать, так как аланы были уничтожены и ассимилированы, кроме части алан, спасшихся в горах Ингушетии и сохранивших свой аланский (ингушский) язык.

Только этим можно объяснить то многое общее, что есть у этих народов в духовной и материальной культуре, одежде, быте, антропологическом типе, ономастике, языке, топонимии и т.д.

Следовательно, исходя из вышесказанного, можно вполне обоснованно предположить, что и предшественники алан: скифы, савроматы, сарматы и другие народы, обитавшие в древности на Северном Кавказе, являются предками ингушей.

Ряд данных, располагаемых нами, позволяет также предположить, что предки ингушей принимали участие и в этногенезе восточных адыгов — черкесов и кабардинцев, т.е. современные черкесы и кабардинцы сложились в результате ассимиляции адыгами аборигенного ингушского населения Кабарды. Антрополог В.П. Алексеев пишет: «Принадлежность восточных этнографических групп черкесов и кабардинцев к кавкасионскому типу ставит вопрос о связи их с древнейшими этническими пластами Северного и Центрального Кавказа, о сохранении в их антропологическом типе, а также в языке и культуре антропологических, языковых и культурных особенностей древнейшего населения центральных предгорий Кавказских хребта».

О генетическом родстве кабардинцев и ингушей свидетельствует и ингушский фольклор.

1. «В одно время с Сеска Солса жили в горах джелты (греки), они были народ трудолюбивый и образованный хоть не так, как теперь: они были хорошие строители и построили много башен и замков… (Чах Ахриев ошибался, называя джелтов греками. Джелты — ингуши (аланы), до татаро-монгольского нашествия и походов Тимура проживавшие в местности Желты (Джулат). В фольклорных записях Албаста Тутаева отмечается, что «Сеска Солса жил в Желты. После джелтов жили вамполож. В то время в Терской долине жили кабардинцы. Один кабардинец ходил в кустах. Братья напали на него и захватили его в плен. В скором времени на вамполож рассердился Бог и они начали умирать. Кабардинец, бывший в плену у вамполож, воротился в Терскую долину, взял с собою кабардинку и, привезши ее в горы, женился на ней. От этого брака произошли горные ингуши».

2. «Сначала галгаевцы переселились из Гаши-Берасг (Гаши-ущелья). Предка их звали Га, а у него сын был Галгай и другой — Габертэ (что значит кабардинец). Галгай вышел из ущелья Гайши (Аргунского округа), поселился в теперешнем Галгаевском ущелье и основал Галгаевское общество. Габертэ же переселился в Кабарду и основал Кабардинское общество».

3. «У Га (ГIа) было три сына Галга (ГIалгIа), Габарте (ГIаьбарте) и Гурже; соответственно к ним предание возводит галгаевцев (т.е. ингушей), кабардинцев и грузин».

Таким образом, можно говорить, что до ассимиляции аборигены — предки балкарцев, карачаевцев, черкесов, кабардинцев, дигорцев — представляли собой единый этнос с предками ингушей.

В своих публикациях мы ранее отмечали, что предки ингушей до прихода иранского племени занимали всю современную территорию Северной Осетии, и в качестве «кавказского субстрата» приняли участие в этногенезе осетинского народа.

Это отчасти подтверждают и наши результаты исследования осетинского нартского эпоса. Интересно отметить, что в ингушском фольклоре вообще отсутствует название осетин (иронцев), в то время как другие топонимы упоминаются, например гIаьберти, черси, гуржи и др. Если осетины (иронцы) были бы древними обитателями данной страны, то, как ближайшие соседи ингушей, должны были бы присутствовать в эпосе. Этноним ирон отсутствует даже в осетинском эпосе, что также свидетельствует о том, что осетинский нартский эпос заимствован пришлыми иранцами через кавказский (ингушский) субстрат.

Так, в осетинском эпосе нами выявлено много слов, не относящихся к иранскому слою языка, т.е. заимствованных из кавказских языков и, в частности, из ингушского. Ингушизмы, по нашему мнению, проникли в осетинский язык в основном через «кавказский субстрат» изнутри, т.е. нартский эпос есть культурное наследие того аборигенного населения Кавказа, которое проживало здесь до прихода иранских и тюркских племен.

Вот почему так неубедительны выводы В.И. Абаева, Т. Гуриева, Б. Алборова и др. о генезисе нартского эпоса, которые пытались объяснить проблемные вопросы эпоса посредством иранской, монгольской и других культур.

Так как нартский эпос имеет местную основу, то и топонимика эпоса также должна быть местной.

Идентификация нартских топонимов на современной карте Северного Кавказа — дело чрезвычайной сложности, в виду того, что многие древние топонимы не сохранились до настоящего времени, а некоторые современные топонимы хотя и совпадают по названию с древними, но не всегда идентичны им. Например, упоминаемый в эпосе топоним «Тамани /Темен/» схож по названию с «Тамань» (у Черного моря), но размещен на территории современной Кабардино-Балкарии, т.е. они не идентичны. То же самое можно сказать и о топонимах «Кум/Гум», отождествляемым исследователями с рекой Кума; «Эдил», отождествляется с Итилыо (р. Волга), «Сау-хох» (эпическая гора в эпосе) с Сау-хох на современной карте Северной Осетии и т.д., т.е. речь идет, по нашему мнению, о разных топонимах, хотя они и имеют схожие названия.

Академик В.И. Абаев в изданной в 1945 году работе «Нартский эпос» отмечал: «Можно было бы думать, что встречающиеся в сказаниях названия местностей, равнин, гор, рек, морей, поселений, а также наименования племен и народов позволят прикрепить нартов к какой-то конкретной исторической почве. Но и эти надежды не оправдываются. Географические и этнические упоминания эпоса носят в большинстве смутный и как бы нарочито нереальный характер. Нельзя не видеть эту нарочитость в таком, например, наименовании как народ «Терк-Турк», где «Терк» — название реки Терека, а «Турк» — название народа турок — два понятия, никогда не соприкасавшиеся между собой, объединение которых по признаку звукового ассонанса, призвано как бы подчеркнуть, что речь идет о чистом вымысле, о фантастическом нереальном народе.

Этой же тенденцией объясняем мы заведомые искажения хорошо известных географических названий, когда, например Хъуымы быдыр «Кумская (Пятигорская) равнина» обращается в Гуымы быдыр или Сау денджыз «Черное море» в Саденджыз и т.д. Такие нейтральные и ничего не говорящие названия как Сау-хох «Черная гора» или Уас къуыпп «Священный холм» также призваны замести всякий географический и исторический след и не нарушать впечатления сказочной ирреальности, в которой живут и действуют нартовские герои».

Вопреки мнению В.И. Абаева, мы считаем, что топонимы, упоминаемые в нартском эпосе, можно соотнести с конкретной местностью.

Особенность ситуации состоит в том, что после татаро-монгольского нашествия и походов Тимура этническая карта Северного Кавказа претерпела изменения, т.е. территорию, на которой издревле проживали предки ингушей (аланы средневековых авторов), заселили новые насельники-иранцы, которые частично ассимилировали местное ингушское население и переняли при этом его духовную культуру, в т.ч. и эпос. Эпическая топонимия для иранцев была чужой, незнакомой, но понятной для аборигенов-ингушей, от которых она и проникла в язык иранцев. Приняв в свой язык чужие древние топонимы, но, плохо зная их на местности, они стали для иранцев мифическими, т.е. то, что понятно было местному жителю, стало для пришлого населения мифическим.

Другой исследователь Ю. Дзицпойты пишет: «Поскольку на карте современной Осетии есть гора Сау-хох, кажется естественным сопоставить с нею гору ваюгов. Однако внимательное изучение текстов показывает, что юра ваюгов — мифическая гора и не имеет отношения к современной осетинской топонимии. Если она и восходит к образу какой-то реальной горы, то следует признать, что мы практически ничего о ней не знаем». Учитывая выше сказанные мнения исследователей, мы поставили перед собой задачу определить местонахождение топонима Сау-хох нартского эпоса.

Рассмотрим сказание «Песнь о нарте Ацамазе» («Нарты Ацжмжжи зар») записанное М. Тугановым в I900 году (на кабардинском языке).

«Сау хонхи цжржг Сайнаг

— аз дар жи.

Уомжн ж кизгж

— Агундж-ржсугъд…

Нарти Уа.жи

фурт-минги Ацжмжз

Сау хонхи сжрмж

ку фжрржджхсуй,

Жртдор къждзжхбжл

жрбадуй жма

Цжгъдунтж ждта йе ку

байдайуй…

Уажи игурдан ж ржсугъд

цагъдмж

Жгас дуйнетж жригъаз унца;

Жноши чъететж ужд

тайунцж:

Урух будурмж нж

унгжг кжмттжй…

Жнажбун денгиз ку

рафжлхъж.зуй.

Хъуми будури и цъжх

дуджкътж

Жми совжхътж ужд

кафупцж.

Уажи фурт Ацжмжз ж

хжтжлай

Хъжбжрджр ижгъдунтж ку

байдайуй

Цжгатон жршитж…

…туачъи билтжбжл

Хъжлзжнг ржуестж ужд ку уайунцж…

Саугъжддон ибжл тъжфилтжй хауй:

Гжмжх къулдунтж гжмжх жрдозтж

Сж цъжх зжлдагж ужд радарунцж:

Аллихужи ржсугъд деденгутж

Идзулд будурти ужд равзурунцж.

Дуйней будуртж

Фжлвжрай фонсай

Ужд байдзаг унцж…

… Уалджигон хор джр

На Черной горе живет

Сайнаг-алдар

Его дочь — краса Агунда…

Сын нарта Уаза, юный Ацамаз,

На вершину Черной горы взбирается.

На кремневой скале садится и Начинает играть…

На чудную игру Уазова сына

Весь мир пробуждается.

Вечные ледники начинают таять:

На широкую равнину

из ущелий наших тесных…

Бездонное море выходит из берегов.

На Кумской равнине серые дрофы

И соваки пускаются в пляс,

Уазое сын Ацамаз на своей свирели

Еще лучшие мелодии начинает (играть)

Северные медведи…

…у болота

Тонконогие косули пускаются вскачь ..

Черный лес перед ним рассыпается хлопьями.

Обнаженные склоны, обнаженные поляны

Свой зеленый шелк выставляют (наружу):

Всякого рода прелестные цветы

На веселых равнинах появляются

Обширные равнины стадами Фалвара

Наполняются…

…А весеннее солнце

Слово «сау» по-осетински произносится и как «шау», означает «черный», но мы считаем, что Сау — здесь может быть и топонимом, и поэтому Сау-хонх (хонх — гора, диг.) можно перевести и как «Черная гора» и как «гора Сау».

Определение местонахождения г. Сау (варианты — Соу/Шау/Шоу) имеет принципиальное значение, т.к. многие действия, происходящие в нартском эпосе, связаны с топонимом Сау. И, ответив на этот вопрос, можно твердо сказать, где находилось ядро формирования нартского эпоса.

Анализ нартских сказаний позволяет определить эту территорию.

Топонимы Сау-хох, Сау-денджыз, Сау-гъжд, а отсюда и, соответственно, Шами, Шони, должны находится на территории, прилегающей к хребту ApгI (Iаьржа Дукъ) (в промежутке между вершинами ЗагIе-боарз и Бабало), с центром в районе Желтие-Тирк-Йоалхоте у АргIи-наIар.

По ингушским сказаниям нарт Сеска Солса проживал в Желтие (Джулат). Гора Сау должна находится рядом с местом проживания нартов, т.е. с Желтие. Но рядом с Желтие проходит только хребет ApгI (Iаьржа Дукъ), на картах отмеченный как Сунженский (или Кабардино-Сунженский или Карадаг). Он начинается у с. Чикола и, пересекая р. Терек в районе Йоалхоте, тянется на северо-восток, до горы Бабало и далее на восток.

Учитывая, что в «Песне о нарте Ацамазе» упоминаются топонимы Курп, Татартуп, Кариу, можно допустить, что, говоря о Сау-хох, речь идет не обо всем хребте, а только о той части его, которая близка к Желтие и Йоалхоте. Этой частью, на наш взгляд, может являться хребет ApгI между вершинами ЗагIи-боарз и Бабало. Соответственно, местом обитания и действия главных нартских героев являются долины, прилегающие к данному хребту с севера и юга в бассейне р. Терек.

Эту местность можно назвать террриторией формирования ядра нартского эпоса. В этом мы убедимся при анализе различных национальных версий, которые, несмотря на то, что многие действия приспособлены к местам современного проживания народов носителей эпоса, все же сходятся именно в указанном выше ареале, что будет более подробно разобрано ниже.

Почему мы локализуем гopy Сау, а соответственно и Сау-денджыз, именно в районе хребта ApгI? Ответ на этот вопрос дает анализ приводимой выше «Песни».

Так поднявшись на гору Сау, нарт Ацамаз увидел «Урух будур», «Кумекие степи», «туачьи», «саугъжд».

Мы считаем, что топоним Урух будур означает «равнина р. Урух», а не «Широкая равнина», как сказано в переводе.

«Кумекие степи», на наш взгляд, расположены в промежутке с. Верхний Акбаш — устья р. Камбилеевки (инг. ГIалми, осет. Хъуми-Гуми, каб. Кумбелей, Kumbelei немецких путешественников XVIII-XIX вв.). Здесь же, видимо, располагалась крепость Кумания, отмеченная восточными средневековыми авторами. На старых картах в этом районе также отмечены гора Кумаргы и курган Гумажук. Кумские степи упоминаются и в кабардинском эпосе.

«Туачьи» можно рассматривать как топоним, а не в значении «болото», как сказано в переводе «Песни». Топоним «Туацъа» зафиксирован при впадении р. Камбилеевки в р. Терек и на р. Урух.

Упоминание терминов «цжгатон» («северный») и «сау-гъжд» («черный лес», но возможно и лес «Сау»), указывают на то, что здесь имеется лес. Действительно, лес на Сунженском хребте растет на северной стороне.

(продолжение следует)

Берснак Газиков