Свободен лишь тот, кто может позволить себе не лгать.

Вассан-Гирей Джабагиев

На столбцах «Нового времени» недавно была помещена корреспонденция из Владикавказа, посвященная разбою в Терской области.

Суть корреспонденции сводится к тому, что в разбое горцев не повинны ни малоземелье, ни налоговое бремя, ни невежество, словом, ничто, кроме «упорной враждебности» туземцев к всякому порядку и гражданственности. Таким образом, хотя и не прямо, но косвенно корреспондент устанавливает, что туземцы Кавказа – разбойники «по призванию» или «по наследству», о чём так много говорилось и писалось в прежнее время.

Корреспонденция обязана своим происхождением имевшему место во Владикавказе в феврале месяце текущего года особому совещанию при городской думе «о мерах по охране города от воровства и разбоев». В этом совещании один из гласных, городской юрисконсульт, ссылаясь на издания областного статистического комитета, заявил, что преступные наклонности туземного горского населения обуславливаются его безземельем и непосильною тяжестью налогов в размере 100 тыс. руб. в год с 40 тысяч жителей, за которые буквально, по словам докладчика, «ничего им не дается, кроме одной школы».

Из последних слов этой выдержки всякий, кто знаком с Терской областью, ее туземным населением и грабежами во Владикавказе, поймет, что речь идет ни о какой другой народности, как об ингушах. Во-первых, они более всего грабят, по крайней мере, во Владикавказе и окрестностях, во-вторых, их считается 40 тысяч с излишком, в-третьих, они действительно страдают более других от безземелья, в-четвертых, они несут, сравнительно с другими, непосильное налоговое бремя и, в-пятых, у них имеется на 40-48 тысяч одна единственная школа на 75 учеников…

Мы располагаем еще одной корреспонденцией «Русских ведомостей» (№ 41) из Владикавказа, по которой можно несколько пополнить наши сведения насчёт взглядов владикавказских гласных на причины разбоя и грабежа в Терской области.

…«31 января по приглашению городского головы было устроено частное совещание представителей города для изыскания средств защиты личной безопасности. Все собравшиеся гласные (23 человека) единодушно (!) высказались, что всё усиливающиеся грабежи – результат своеобразного управления краем. Администрация Кавказа и, в частности, Терской области, своим произволом выводит из терпения не только туземцев, но и русских: распоряжаясь налогами с населения, она не даёт населению ни дорог, ни больниц, ни размежевания земель».

В заключение в корреспонденции говорится, что «все сказанное в совещании вносится на рассмотрение в ближайшую думу».

Должно быть, особое февральское совещание, с которым знаком корреспондент «Нового времени», и было собранием, куда внесены были на рассмотрение взгляды частного совещания.

Корреспонденту не понравилась точка зрения, на которую встали Владикавказские гласные, а в особенности речь юрисконсульта города, и вот он пожаловался «Новому времени», выписав как противовес этой речи извлечения из журналов областного комитета 1902-1903 гг. о нуждах сельского хозяйства по вопросу о причинах разбоев в области. К сожалению, он совершенно забыл упомянуть о том, что, во-первых, областной комитет – учреждение, в котором заседает та самая администрация, которую гласные обвиняют в произволе, и которой, по словам корреспонденции «Русских ведомостей», г. Грозмани предлагал выразить порицание, во-вторых, что заседания комитета происходили в 1902-1903 гг., когда в силе были принципы «охранительной» политики, и, наконец, в-третьих, что весь состав областного комитета набирается из казаков – старинных врагов туземцев…

Но чтобы не обидеть корреспондента «Нового времени», остановимся подробнее на той части его письма, которую он считает наиболее важной, наиболее доказательной, существенной.

Из всех данных, приведенных корреспондентом, относительно количества земли, находящейся в распоряжении туземного населения Терской области по различным округам, остановимся на Сунженском отделе, где преимущественно живут ингуши, о которых, как мы упоминали выше, и идет собственно речь в корреспонденции.

«В Сунженском отделе туземного населения – 35 291 лицо мужского пола, всего удобной земли, облагаемой оброчной податью, – 225 916 десятин, на одну душу – 6,4 десятин».

Но эти данные не относятся и не могут относиться к одним ингушам, хотя бы уже потому, что всех-то ингушей считается не более 48 тысяч обоего пола, так что 35 тысяч одних лиц мужского пола является слишком высокой цифрой; это раз, а во-вторых, общее количество земли, находящейся в пользовании ингушей, не превышает, по данным 1892 года, приводимым г. Вертеповым, 76 189 десятин.

Загадка легко объясняется, если вспомнить, что в том же Сунженском отделе, в 1 участке живет свыше 20 тысяч малокабардинцев. Таким образом, цифра 35 тысяч лиц мужского пола действительно оправдывается; также несомненно правдоподобно и количество – 225 916 десятин земли, потому что кабардинцы из всех туземцев края пользуются наибольшим земельным простором. Но к кабардинцам не могут относиться обвинения областного комитета, так как они – народ тихий, спокойный.

Оно и понятно: в то время, как 48 тысяч ингушей пользуются только 76 тысячами десятин, 20 тысяч кабардинцев располагают остальными 149 000 десятин, дающими им возможность держать большие табуны лошадей.

Не может быть, чтобы такое официальное учреждение, как областной комитет, с одной стороны, не знал этого несоответственного распределения земли, а с другой, не знал и того обстоятельства, что кабардинцы как народ зажиточный не поставляют в области разбойников! Отсюда ясно, что относительно данных областного комитета мы имеем дело с подтасовкой фактов…

Но так как мы заговорили о малоземелье ингушей, дадим некоторые сведения, почерпнутые у г. Вертепова, бывшего редактора «Терских ведомостей». Цифры относятся к 1892 году.

«Для 20 544 душ мужского пола, принимая высшую рабочую норму (по местным условиям), то есть по 11 десятин на душу, требуется 293 784 десятин земли, между тем, как действительный надел всех ингушских селений, горных и плоскостных, достигает всего 76 188 (то есть 3,7 десятин на душу). Таким образом, все население ингушей терпит недостаток земли в количестве 147 595 десятин, то есть недостаток земли почти в два раза превышает действительный надел. Горные ингуши – 3 418 душ мужского пола – требуют 37 597 десятин земли, а наличный надел их простирается всего лишь до 6 462 десятин (1,8 десят. на душу), то есть все население горных ингушей терпит недостаток земли в количестве 31 136 десятин; таким образом, недостаток земли у горных ингушей почти в 5 раз превышает наличный их надел».

Не будем брать максимальной рабочей нормы, которой пользуются во всей области только казаки (16-18 десят. на душу) и отчасти кабардинцы, благодаря пожалованным им в 1889 году запасным землям в количестве 315 тыс. десятин пастбищ и лесов. Возьмем минимальный надел в 5 десятин, то и тогда ингушам необходимо иметь 125 000 десятин, а у них имеется только 76 000 десятин, то есть, не хватает около 49 000 десятин.

Таким образом, лукавые речи областного комитета о том, что земли ингушей и чеченцев не возделываются и зарастают бурьяном – не более, как плод досужего воображения канцелярских чиновников.

Далее журнал областного комитета, цитируемый корреспондентом «Нового времени», приходит к заключению, что не в малоземелье кроются причины «нелегального поведения означенных народностей, а таковая кроется в упорной враждебности их к правильному гражданскому порядку (курсив наш. – В.Г.Д.), в вековой непривычке и неприспособленности к сельскохозяйственному труду даже в мере удовлетворения своих неприхотливых потребностей».

Эти слова дают возможность судить о великой государственной мудрости комитета: в особенности хороши слова об упорной враждебности к правильному гражданскому порядку!

Что касается неспособности и неприспособленности кавказских горцев к сельскохозяйственному труду, если бы действительно факт этот имел место, то в этом, прежде всего, нужно было бы обвинить никого другого, как русских, которые своими штыками заставили горца провести в седле более сотни лет в непрестанной опасности быть захваченным и закабаленным в крепостничество. История говорит, что первое появление русских на Кавказе ознаменовалось именно неудавшейся попыткой закрепостить горцев. Об этом знает сотрудник «Нового времени» г-н Кривенко. Вторая аналогичная попытка была сделана в 1839 году по инициативе генерала Пулло и его помощников…

Последняя кончилась очень плачевно – усилением совершенно подорванной к тому времени власти Шамиля, отпадением Чечни от России и продолжением почти законченной борьбы еще ровно на двадцать лет…

Утверждение областного комитета о неспособности ингушей к сельскохозяйственному труду опровергается фактами. Ингуши, живя в горах, привыкли к упорному, почти нечеловеческому труду.

Посмотрите, как трудились и трудятся еще по настоящее время горные ингуши. Цитируем все того же г-на Вертепова («Ингуши», Терский сборник, 1892, с. 116): «Пародируя известную поговорку о каталонцах, можно сказать, что горец свой хлеб делает из камня. Чтобы приготовить поле не только для посева, но даже и для сбора сена, горный ингуш должен очистить избранное место от камней и потом наносить туда (на вьючных мулах, а нередко и на собственных плечах) плодородной земли и различных удобрений. Землю часто приходится брать в глубоких долинах и ущельях и поднимать на страшную высоту, где расположены селения и пахотные, и сенокосные угодья горцев. Наносный слой должен быть такой толщины, чтобы можно было свободно оперировать местным плугом. Приготовив таким образом поле, его необходимо ежегодно поддерживать, для чего требуется не меньший труд, так как каждый сколько-нибудь значительный ливень в горах смывает наносную землю нередко вместе с посевами. Легко себе представить, каких громадных усилий, труда и забот стоит горцам обработка их полей».

Кто решится после этого говорить о «вековой непривычке и неприспособленности к сельскохозяйственному труду ингушей»?

Обратимся теперь к налогу.

Прежде всего, и здесь, как и в вопросе о земле, мы наталкиваемся на умышленное замалчивание и искажение известных фактов.

Налогами корреспондент считает «только окладные сборы в казну, так как все другие составляют предмет внутренних нужд и вызываются местными условиями каждого селения».

Всё это конечно справедливо, но беда-то в том, что даже в эти налоги, составляющие предмет внутренних нужд, вмешивается местная администрация. Укажем в этом отношении на одну статью – штрафы, достигающие ежегодно крупной суммы 7 000 рублей. Хотя эти деньги назначены законом на удовлетворение специальных нужд населения, никто не знает, где все эти штрафы и что с ними делается.

В конце корреспонденции говорится: «Таким образом, окладных налогов туземным горским населением уплачивается всего по 25 коп. в год с десятины, данной ему в надел земли, что с 40 000 душ (то есть ингушей), считая в среднем по 6 десятин на каждую, составило не более 60 000 рублей».

На этом заканчивается заметка. Мы облегчим последний расчет корреспондента. Так как ингуш пользуется значительно меньшим размером надела, чем предполагает корреспондент «Нового времени», – что-то около 3,7 десятин на душу, или в общей сложности 76 000 десятин – 76 000 х 25 составит всего 19 000 руб., что действительно и подтверждается официальными данными, которыми устанавливается эта цифра в 17 302 руб. подымной подати плюс 3 682 руб. налога взамен воинской повинности.

Сюда же нужно присоединить и другие статьи, как-то: расходы на земскую почту (5 136 руб.), врачебную помощь (1 680 руб.), содержание должностных лиц (25 652 руб.), содержание духовенства (7 391 руб.), штрафы (7 000 руб.).

Все это вместе с казенными налогами составит сумму в 72 000 руб.

Но этими статьями не исчерпывается ингушский бюджет – к ним необходимо прибавить расходы на наём пастухов (до 16 000 руб.), на содержание единственной Назрановской школы (до 7 000 руб.).

Таким образом, не боясь впасть в преувеличение, можно считать, что ингуши уплачивают не менее 100 000 руб. денежного сбора (более, чем уплачивают 200 тысяч чеченцев, 100 тысяч осетин и т. д.), то есть около 2 руб. 25 коп. на душу, или от 15 до 20 рублей на двор.

Ко всему этому необходимо еще прибавить столь же чрезвычайные, как и необычайные расходы на содержание казачьих команд, ставившихся постоем по селениям на экзекуции, то есть на содержание частей войск, прокармливающихся за счет ингушей, и пр. …

Если же вспомнить о том, что непосильные сборы и неправильное употребление их вели к огромным недоимкам, продаже домашней утвари, рабочего скота, отобранию земельных надельных паев, то есть, другими словами, о применении мероприятий, имевших, как будто бы сознательно злой умысел, чтобы, что называется «доконать» беспомощных, то и тогда получится довольно бледная картина действительности, потому что мы совершенно не упомянули здесь о десятках других произвольных и противозаконных административных мерах, которые не имели, с первого взгляда, прямого отношения к хозяйству ингуша, но косвенным образом безусловно отзывались на нём самыми жестокими последствиями…

В заключение не можем не упомянуть о тех пояснительных строках, которые предпослала корреспонденции из Владикавказа редакция «Нового времени». Пользуясь случаем излить свою обычную злость на инородцев, газета делает это здесь в несколько нервном тоне. Газета сожалеет и возмущается тем, что мы не применяли к побежденным принципа: «Горе побежденным!», потому что, мол, «выросшие за нашей теплой пазухой народности, нам подвластные, чувствуя себя оперившимися, начинают без малейшего сознания рвать грудь их вскормившего и выхолившего русского народа».

Откровенно сказать, трудно понять, к кому собственно относит «Новое время» эти слова: ясно только, что не к одним горцам Кавказа…

Вассан-Гирей Джабагиев

Статья опубликована в газете «Санкт-Петербургские ведомости», 1905 г., № 117, 14 (27) мая. Подписана: В. Г. Д.

Джабагиев В.-Г.И. Дореволюционная публицистика. Работы 1905-1917 гг. – Назрань-Москва: Ингушский «Мемориал», 2007 г. – 94 с.

Составители сборника: Берснак Джабраилович Газиков, Марьям Джемалдиновна Яндиева, Адам Алаудинович Мальсагов

www.ghalghay.com